Одри захлопнула дверь и встала, обхватив себя руками.
— Он избил его до бесчувствия, потом Фритци, или как там его зовут, перевез его через границу штата и велел никогда сюда не возвращаться. Микс, в чем дело? Я ненавижу, когда ты вот так себя ведешь.
Базз толкнул ее к двери, прижал, обхватил руками лицо и крепко держал, но, увидев, что она не сопротивляется, ослабил хватку.
— Ты обкрадываешь Микки, потому что думаешь, что он не заметит, а если заметит, то тебя не тронет, а ты учти, что теперь только я один, понимаешь, один защищаю тебя, потому что ты, дуреха, ни черта не понимаешь в тех, с кем трахаешься, а я уже по уши в тебя, так что включи мозги, пока не поздно, потому что если Микки пальцем тебя тронет, я и его пришибу, и все его жидовско-итальянское кодло…
Он остановился, только когда Одри заплакала и стала давиться словами. Он гладил ее волосы и наклонил голову, чтобы лучше ее слышать, и растаял от счастья, услышав:
— Я тоже тебя люблю.
Они занимались любовью на полу передней, обставленной уцененной мебелью, в спальне, и в ванной, и в душе. Одри призналась, что на фурнитуре ванной она тоже пожмотничала. Базз сказал, что переговорит с бывшим бухгалтером Драгны, который покажет, как переделать записи в бумагах Микки, или повернуть дело так, чтобы вину за растраты возложить на неизвестного мошенника. Она же пообещала, что кончит мухлевать, поведет отчетность правильно и будет играть на бирже, как честная женщина, никогда не имевшая связей с гангстерами и рэкетирами.
— Люблю тебя, — сказал он раз пятьдесят, чтобы как-то сквитаться за то, что она первой произнесла эти слова. Базз подробно выяснил размеры ее одежды, чтобы все свои побочные доходы пустить на ее туалет. Они заключили пакт: никто из них больше не говорит о Микки, если только это не совершенно необходимо. Никаких разговоров о будущем. Они встречаются максимум два раза в неделю, чередуя Говардовы квартирки для свиданий; ее и его дома используются от случая к случаю. Свои машины паркуют в укромных местах — чтобы не заметили шпионы Микки. Никаких встреч на людях, никаких совместных поездок, никому из друзей ни слова о том, что у них происходит. Базз попросил показать ему ее трюк с титьками, и она показала. Продемонстрировала свой наряд для стриптиза и содержимое своего платяного шкафа. Базз прикинул, что если все свои выигрыши в тотализаторе он потратит на тряпки, в которых хотел бы ее видеть, ему никогда не будет с ней скучно: он может ее раздевать, заниматься с ней любовью и одевать снова. Он подумал, что, если они навсегда останутся вместе, он расскажет ей о себе все, без утайки, но не сразу, а постепенно, чтобы она его получше узнала, не испугалась и не исчезла. Он говорил как заведенный, она тоже. Он решился рассказать, как убил доберман-пинчера, когда грабил в 21-м году лесной склад в Тулсе, и она и глазом не моргнула. На рассвете Одри стала засыпать, а он вспомнил о Микки и испугался. Подумал было переставить машину, но не захотел тревожить ее: она так уютно спала, положив головку ему на грудь. Но тревога в нем росла. Тогда Базз протянул руку, взял с пола револьвер и сунул его под подушку.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Приемная психбольницы — столы и пластиковые кушетки мягких тонов: нежно-зеленый, бледно-голубой, светло-желтый. На стенах — образцы художественного творчества больных: картины, нарисованные пальцем и соединенные по точкам, изображающие Иисуса Христа, Джо Ди Маджио и Франклина Д. Рузвельта . Дэнни, одетый как Тед Кругман в рабочие брюки, футболку, ботинки мотоциклиста со стальными носками и авиационную кожаную куртку, ждал Сирила «Сая» Вандриха. Почти всю ночь напролет он штудировал сценарий Мала Консидайна, а накануне целый день выяснял обстоятельства жизни Дуэйна Линденора и Джорджа Уилтси, обшарив все места их пребывания в Долине и не получив никакого результата, кроме тошнотворного чувства от парочки мерзких гомиков. Его немного отвлекло от этого вхождение в роль Теда, а когда он подъехал к воротам лечебницы Камарилло, охранник внимательно оглядел его и нью-йоркские номера машины, поначалу не признав в нем копа, проверил его удостоверение и жетон, позвонил для уточнения в участок Западного Голливуда. Пока перевоплощение Апшо в Кругмана происходило успешно. Последнее, решающее испытание его ожидает сегодня днем у пикетчиков.
Санитар ввел в комнату человека лет тридцати в пижаме цвета хаки. Небольшого роста, худой, широкий в бедрах; серые, глубоко посаженные глаза и щегольская прическа: лоб изящно закрывала челка грязных каштановых волос. Санитар сказал: «Вот он» — и вышел.
Вандрих вздохнул.
— Чепуха какая-то. У меня связи на коммутаторе, так вот, девушка там мне сказала, что это по поводу убийств, а я не убийца. Джазисты для вас все Джеки-потрошители. То годами донимали Птаху, — а теперь за меня взялись.
Дэнни дал ему выговориться, разглядывал Вандриха, а тот разглядывал его.
— Ошибаетесь. Речь идет о Феликсе Гордине, Дуэйне Линденоре и Джордже Уилтси. Я знаю, что вы не убийца.
Вандрих плюхнулся в кресло.
— Феликс — тот еще тип, о Дуэйне и слыхом не слыхивал, а Джордж Уилтси ходил с набивкой в штанах, чтобы поразить богатых голубарей Феликса. А что это вы вырядились как голубой? Думаете разговорить меня таким образом? Это у меня было с голодухи, а потом я уже все это давно перерос.
«Умен, понимает, что к чему, возможно, ловко играет», — думал Дэнни. Слова Вандриха, что он одет как гомик, его ошарашили: он погладил рукава куртки, прикосновение к коже было приятно.
— Вы тут всех озадачили, Сай. Они так и не знают, псих вы или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161