Пока у него все заживало, держал его на морфии возле загона с цыплятами. Он ушел от меня с легкой привычкой к наркотику и тяжелыми синяками. Стал носить бороду, и от Лофтиса у него осталась только посадка глаз. Ну, теперь ты уберешь, наконец, свою дубинку?
Ага! А героин для Гойнза! Базз опустил дубинку:
— Я знаю, что ты производишь у себя морфий. Лаке достал из кармана скальпель и стал чистить ногти.
— Есть разрешение от полиции.
— Ты говорил мне, что Лофтис доставал героин для Клэр де Хейвен. Вас снабжают одни и те же люди?
— В общем, да. Цветные парни с южных окраин, со связями в полиции. Имею дело только с теми, кого одобряют власти, — как и ты.
— Коулмен тоже их знает?
— Конечно. Еще после первой операции я дал ему их телефоны. Он втюрился в Клэр и говорил, что хочет помочь ей доставать наркотик, будет сам за ним ездить, чтобы она не связывалась с ниггерами. А после второй операции он уже покупал у них, наверное, для себя.
Браво-браво, Коулмен Лофтис: долой наркотики, да здравствуют ритуальные убийства с помощью чудовищных крыс.
— Мне нужен список этих наркоторговцев. Сейчас же.
Лаке открыл шкафчик с папками, достал оттуда листок бумаги и потянулся к пачке чистых бланков.
— Я возьму оригинал, — сказал Базз, выхватывая листок.
Доктор пожал плечами и снова занялся своими ногтями. Базз стал было совать под пиджак свою дубинку. Лаке сказал:
— Тебе мама не говорила, что подглядывать за другими невежливо?
Базз промолчал.
— Суровый, молчаливый тип. Я поражен.
— Я тоже поражен, Терри.
— Чем же?
— Твоей живучестью. Тебе нассы в глаза, ты скажешь: «Божья роса». Ты небось уже внушил себе, что этого маленького унижения вовсе с тобой и не было.
— Я сын Голливуда, Базз, — вздохнул Лаке. — Дешево досталось, легко потерялось. Погоди минутку — у меня к тебе вопрос.
— Давай.
— В чем же тут дело? Уверен, что где-то тут замешаны деньги. Ты за «спасибо» никогда не работал.
— Адиос, Терри.
Базз со всей силы ударил дубинкой Лакса по печени. Скальпель выпал из рук доктора. Базз на лету подхватил его, ударил коленом в пах, прижал Лакса к стене и растянул правую руку доктора, как у Христа на распятии. Лаке вскрикнул. Базз воткнул скальпель ему в руку и несколькими ударами дубинки пригвоздил ее к косяку двери. Лаке заорал и закатил глаза. Базз достал из кармана пригоршню купюр и засунул ему в рот:
— Это тебе за Коулмена.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Мал еще раз объехал вокруг дома де Хейвеи. Уйдут они когда-нибудь или нет! Ему позарез нужно пробраться за бумагами Дэнни! Знают они об убийстве Гордина или нет? Если Чаз им позвонил, то они должны были бы помчаться к нему. Об убийстве трубят все газеты и радио, их друзья тоже знают, что Лофтис по крайней мере знаком с убитым. Но их машины стоят на приколе, и Малу не остается ничего другого, как ждать, колесить вокруг дома и ждать, ждать.
Кэнон-драйв — Элевадо, Комсток — Хиллкрест — Санта-Моника, и обратно. Сидеть здесь в засаде —значит рисковать: вездесущие копы из Беверли-Хиллз в любой момент могут задержать его за нарушение юрисдикции и завести на него дело. Всякий раз, подъезжая к этому дому, он воображает там сцену одну ужаснее другой: Лофтис со своим сыном. При этом он всякий раз вспоминает о Стефане, он том, как уберечь мальчика от ужасов жизни…
От двухчасового кружения вокруг дома он совершенно одурел. Позвонил Миксу и попросил телефонистку передать ему, чтобы подъехал на Кэнон-драйв, но «кадиллак» Базза все не появлялся, и Мал уже был готов ворваться в дом один с пушкой наготове.
Опять Санта-Моника — Кэнон-драйв. Мал заметил мальчишку, разносившего газеты, и у него родилась идея. Он остановился в трех домах от Клэр и поправил зеркало заднего вида так, чтобы видеть ее крыльцо. Мальчуган бросил газету — она стукнулась о дверь. Дверь открылась, протянулась рука и забрала ее. Если они еще не знают, то сейчас узнают, и если страх не затуманил им мозги, то догадаются: Чаз.
Потянулись минуты ожидания. Мал достал с заднего сиденья старый свитер — с его помощью можно легко выдавить окно. Еще несколько томительных минут, и Клэр с Лофтисом торопливо прошагали к стоявшему у подъезда «линкольну». Она села за руль, он — рядом. Машина задом выехала на проезжую часть, развернулась и поехала в сторону дома Майнира.
Мал направился к их дому — высокий солидный мужчина в костюме-тройке с небрежно перекинутым через руку свитером. Увидел рядом с дверью боковое оконце, выдавил его, нащупал ручку замка, открыл дверь. Вошел в дом и запер дверь на щеколду.
Ему предстояло обыскать не менее пятнадцати комнат. Мал уже наметил себе кладовки, маленькие комнатки и те, где есть письменные столы, и сразу направился к большому столу у лестницы. Осмотрел полдюжины ящиков, обыскал встроенный шкаф для верхней одежды, пытаясь нащупать связку папок или разрозненных бумаг.
Ничего.
Прошел в задние комнаты — еще две кладовки. Пылесосы, щетки для чистки ковров, норковые шубы. Мал вознес молитву старому пресвитерианскому Богу: не дай им, Господи, спрятать бумаги в домашний сейф!
Маленькая комнатка за ванной: книжные полки и письменный стол — восемь ящиков со всякой всячиной: киносценарии, письменные принадлежности и почтовая бумага, старые личные документы Лоф-тиса, и нигде нет двойного дна, никаких тайников и секретных ящичков.
Мал вышел из комыатки в боковую дверь и почувствовал аромат кофе. Пошел на запах и попал в небольшой зал с экраном на стене и кинопроектором напротив. Посредине зала раздвижной стол с кофейником и разложенными на нем бумагами, при нем — два стула: рабочая обстановка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161