– Мои босые ножки так мерзнут всю ночь. Может быть, вы сможете как-нибудь помочь этому горю?
Он подхватил ее на руки, отнес в постель и откинул перину.
Она легла, глядя на него, и на ее губах заиграла полуулыбка.
– Пожалуй, я не хочу, чтобы ты испачкал мои чудные фланелевые простыни своими башмаками.
Хэл сел и принялся послушно стаскивать ботинки.
Он услышал шелест шелка и обернулся. Хири сидела в постели, совершенно обнаженная.
У Хэла внезапно голова пошла кругом – и не от вина. Он разделся, путаясь в застежках.
– А теперь иди ко мне, – приказала Хири не терпящим возражения тоном.
Хэл встал рядом с ней на колени, потом осторожно опустился на нее и поцеловал, ощутив мгновенный отклик ее шелковистого тела.
Грохочущий прибой за стенами замка подхватил их и, закружив в бешеном водовороте, взметнул высоко-высоко, к самому небу.

Почти на рассвете Хири сказала, уткнувшись лицом в подушку:
– Наверное... это означает, что я не твоя сиделка... уже не сиделка.
Хэл, тяжело дыша, ответил:
– Наверное, так.
– Это хорошо, – сказала Хири, но тут же забыла все слова, снова оказавшись у него в объятиях.

С той ночи они спали в одной постели, и никто в замке, казалось, не выказывал ни малейшего неодобрения.
Хэл, несмотря на все усилия Хири соблазнить его бездельем, упорно продолжал упражняться.
Однажды солнечным днем, напоминавшим о далекой еще весне, его внезапно осенило.
Оказывается, он полностью выздоровел.
Пришло время возвращаться на войну.

30

Хэл написал о своих намерениях лорду Кантабри, но прежде, чем получил от него ответ, сквозь глубокие снега в Кэйр-э-Карстерз добрался королевский гонец, привезший Хэлу вызов ко двору короля Азира.
– И зачем это все? – удивлялся Хэл.
– Как зачем, глупыш? – ответила Хири. – Чтобы воздать почести благородному маленькому герою, собирающемуся выйти в отставку. А потом их все отберут у тебя обратно, когда узнают, что ты вовсе не благородный маленький герой, собирающийся в отставку.
– Сама ты глупышка.
Гонец был очень рад вернуться в Розен в одном из удобных экипажей Хири. Хэл как-то удивился, зачем им два экипажа. Хири сердито вздохнула.
– Затем, глупыш, что если в экипаже будет третий, я никак не смогу заняться с тобой вот этим.
Она опустилась на колени и притянула его к себе.
Они выехали в путь тремя экипажами, со свитой леди Хири и запасами в дорогу, медленно продвигаясь на восток от одной придорожной гостиницы к другой, пока не достигли предместий столицы.
– Надеюсь, нам удастся где-нибудь остановиться, – сказал Хэл. – Мне до сих пор так и не заплатили, поэтому я буду вынужден одолжиться у тебя.
– Ни у кого одалживаться не нужно, – отрезала Хири. – Мы остановимся у сэра Тома.
– А-а. Ты что, написала ему?
– Молчи, героический глупыш. Мне это не нужно. Так оно и оказалось.
Лоуэсс оказал им самый горячий прием и отвел отдельные покои.
– Я уже знаю, о чем завтра будет болтать вся столица, – сказал он. – О романе самого отважного дирейнского воина с самой прекрасной дирейнской девушкой. Я уже слышу рыдания тех, кому повезло не столь сильно.
Он облизнул губы.

Хэл лично отправился в Королевский зверинец, чтобы сообщить отцу Сэслик о ее гибели.
– Моя единственная дочь, – печально сказал смотритель. – Ей непременно хотелось летать – и воевать. Моя жена умерла, а теперь и дочь тоже. До чего же холодно и одиноко в этом мире, сэр Хэл. Я рад, что стар и жить мне осталось недолго, ибо меня ничто к нему не привязывает, кроме моих животных.

Толстый коротышка был сама деловитость. Он представился одним из королевских конюших.
– Поскольку вы уже были представлены ко двору, – сказал он, – полагаю, нет нужды знакомить вас с правилами этикета. Король намерен произвести вас в лорды.
Хэл заморгал.
– В добавок к прочим милостям, о которых он сообщит вам лично. Я здесь для того, чтобы узнать, какой титул вы предпочли бы получить. Возможно, лорд Кэйлис Каэрльский?
Хэл криво улыбнулся и решил не упоминать о родителях, которым посылал деньги всякий раз, когда ему выдавали жалованье.
– Нет, – сказал он. – Не думаю, что я когда-нибудь вернусь туда. Каэрли – такое место, о котором с теплотой вспоминаешь, когда находишься вдали от него. Как можно дальше.
Конюший выдавил понимающую улыбку.
– Тогда какой же?
Хэлу не пришлось долго раздумывать.
– Лорд Кэйлис... Калабасский.
– О боги, – пролепетал конюший потрясение – Я уверен, королю это не понравится. Сомневаюсь, чтобы он захотел лишних напоминаний о Калабасе. Слишком много его верноподданных погибло там, включая и лорда Хэмила.
– У меня тоже были... друзья, которые погибли там, – сказал Хэл.
Конюший заметил выражение лица Хэла, сухо кивнул и не стал развивать эту тему.
– Вопросы вашей пенсии и тому подобные могут немного подождать.
– Раз уж я все равно порчу вашему хозяину день, позвольте мне сделать это дело до конца, – сказал Хэл и пошел прочь.
– О боги... боги... Король определенно будет не рад, – только и оставалось сказать конюшему.

Король не моргнув глазом присвоил Хэлу титул лорда Кэйлиса Калабасского, добавив, как и во время награждения лорда Кантабри, что его ждут и прочие почести, и приказал лорду Кэйлису явиться в его покои.
Еще один конюший провел Кэйлиса длинным коридором в на удивление скромно обставленную комнату.
Король наливал из графина бренди.
– Вам, сэр?
– С огромным удовольствием, ваше величество.
– Если мне не изменяет память, я говорил еще раньше, когда производил вас в рыцари, что Дирейну нужны свежие люди и свежие мысли.
– Да, сир.
– Интересно, почему со всеми этими свежими людьми обычно бывает столько мороки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128