Приказы Хэла были просты – Ти предстояло привести эскадрилью в порядок. Ничто не имело значения, кроме полетов. Отчитываться он должен был перед Гарт, а перед Хэлом лишь в исключительных обстоятельствах.
– Есть какие-нибудь предпочтения относительно способов обучения? – спросил Ти.
– Никаких, – покачал головой Хэл. – Только быстро и без лишней крови.
– Я никогда не проливаю кровь, – сказал сержант. – Синяков и ссадин обычно хватает за глаза и за уши. Неисправимых отправим на передовую мечниками.

Хэл видел сон и понимал, что все происходит во сне. Он был не человеком, а драконом, парящим в вышине, свободным, равнодушно взирающим на бушующие внизу волны и надвигающуюся землю – край гор, скал и утесов.
Здесь водились животные, на которых можно было охотиться – ради еды и ради самой охоты.
В этом Мире не было людей, и Хэл, дракон, ликовал. Он перелетал из одного воздушного потока в другой, время от времени ныряя сквозь облака, а резкий ветер с дождем были для него словно бальзам на душу.
Где-то в этих горах крылась пещера, пока что пустая, но когда придет время, там появятся его самка и детеныши, и он будет жить там из года в год, следя за переходящими одно в другое временами года, такими знакомыми и незнакомыми одновременно.
Заиграли побудку, и Хэл распахнул глаза.
Он уселся на койке и выглянул из-за полога своего шатра. Неподалеку седлали дракона, готовя к первому патрульному вылету, и зверь негромко ворчал.
Хэл вспомнил свой сон и понял, что счастлив, что на него снизошло всепоглощающее ощущение спокойной радости.

Доставили арбалеты, и Хэл велел раздать их всадникам. Он приказал им приступить к упражнениям, сначала на земле, потом в воздухе. Сержанта Ти он назначил ответственным еще и за стрелковую подготовку. Хэл позаботился о том, чтобы не подрывать их уверенность в себе, и поэтому тренировки начинались с поражения крупных целей, размером с корову, а уже потом, плавно, всадники переходили на мишени, по размерам сравнимые с человеком.
Тридцать лучников, добровольцы из пехотной части, все еще прикомандированной к ним, стали пассажирами драконов.
Лиминго послал к Хэлу одного из своих подручных – сообщить, что для церемонии все готово, и спросить, не почтит ли сэр Хэл их своим присутствием.
Церемонию назначили на полдень, а не на полночь, как ожидал Хэл. Лиминго потребовал, чтобы весь персонал эскадрильи оставался в палатках, из опасения, как объяснил помощник, что они «испортят церемонию». А потом добавил: «Или церемония испортит их».
В назначенный час помощник привел Хэла к могиле рочийских налетчиков. Осенний воздух был мягким, а сквозь разноцветную листву просачивалось бледное солнце.
В могильные насыпи были воткнуты копья, мечи, стрелы, смотрящие тупыми концами в огромное круглое бронзовое зеркало (или гонг?), свисавшее с треножника примерно в десяти футах над землей.
Прямо под ним на столбе висела привязанная крестообразно стрела, которую не стали закреплять намертво, чтобы она могла поворачиваться из стороны в сторону, точно флюгер.
Лиминго поприветствовал Хэла, заметив его нервозность.
– Беспокоиться не о чем... Я не собираюсь воскрешать мертвых. Это неосуществимо. По крайней мере, я считаю, что неосуществимо... без какой-нибудь очень могущественной и очень темной магии. Мы просто ищем кое-какие воспоминания. А теперь, если вы встанете вот здесь...
Зажгли курильницы, и Хэл наморщил нос. Может, заклинание и не относилось к разряду магии темной, но некоторые ингредиенты в курильницах пахли достаточно мерзко, чтобы его причислить именно к таковой.
Лиминго встал у одной из ножек пирамиды, сделал своим подручным знак встать у двух других и затянул:

Когда-то вы жили,
Дышали, любили,
И слышать могли,
И смотреть, и мечтать.
Так пусть же вернется
То время опять!

Он потянулся, коснувшись палочкой зеркала, и оно загудело, точно гигантский гонг. И снова затянул:

Вы жили недолго, вас быстро убили,
В чужбине постылой в могилах зарыли.
Но вы бы, я знаю, вернуться хотели
Туда, где вы песни свои не допели,
К кострам, где с друзьями вы в карты играли,
К тем письмам, которые не дописали.

Куда ж вы хотели вернуться обратно? Увидеть бы это нам было приятно. То место, куда суждено вам стремиться, В магической бронзе пускай отразится.

Гул стал громче, и зеркало внезапно наполнилось жизнью, показывая бараки, солдат в рочийской форме, головокружительный вид из одной из корзин для перевозки пехоты, драконов, везущих солдат, а потом внизу, перед ними, распростерся лагерь Одиннадцатой эскадрильи. Сцены замелькали быстрее, сменяя друг друга, и вот в зеркале отразились люди с мечами и копьями, исходившие беззвучным криком дирейнские солдаты, потом земля понеслась вверх, и голос гонга сорвался на визг. Все почернело.
– А теперь смотрите на стрелу, – велел Лиминго.
Она закачалась туда-сюда и наконец застыла в одном положении.
– Отметить! – приказал Лиминго, затем протянул руку и коснулся гонга, заглушая его. – Нам необходимо, чтобы в зеркале осталось достаточно силы, если мы хотим еще раз использовать это заклинание, – объяснил он Хэлу. – Возможно, они в двух-трех лигах к югу от нас. Продолжим две линии, пока они не сойдутся, и тогда...
Улыбка Хэла стала волчьей.
– И тогда мы узнаем, откуда пришли те рочийцы.

Хэл поднялся в воздух перед рассветом, один. Его дракон, Ураган, сердился. Темнота напомнила ему времена его свободы, и он решил попробовать цапнуть Хэла зубами, но, получив по голове, стих.
Хэл набрал высоту и послал своего дракона в полет над бесплодной пустыней, в которую превратилась линия фронта, с приближением зимы застывшая, будто она тоже была частью природы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128