— Ну, а как насчет понедельника?— Вряд ли, но хоть одна — да выходит.— А во вторник?— О да, вполне может быть несколько.— У вас ведется запись выходящих в море яхт?— Нет, не ведется.— Однако вы записываете, кто из хозяев прошел к вам на территорию через ворота?— Да, это так.— Тогда, проверив, кто во вторник утром проходил через ворота, вы, возможно, скажете, кто выходил из них в открытое море.— Полиция забрала себе все эти записи. Они взяли книгу как улику. И теперь мне придется начинать новую.— Очень жаль.— Это не имеет значения, просто мне теперь невозможно ссылаться на старые записи.— Вторник после полудня, — сказал я и протянул ему двадцать долларов.— Мне нравятся эти двадцать, — пошутил он, — но я ничем не могу вам помочь. Увы.— Почему?— Мои книги пропали, их забрали законники.— Как вас зовут, мистер?— Дэнби.— Может быть, мистер Дэнби, вы все же хотите заработать?— Каким образом?— Когда вы завтра кончаете службу?— В шесть вечера.— Я вас встречу, и мы вместе, если не возражаете, проедемся в моей машине, а вы мне кое-кого покажете.— Кого же?— Человека, с которым вы знакомы. Я, правда, не знаю его имени и хочу это выяснить. Сейчас я дам вам двадцатку. Потом добавлю еще.Дэнби молча обдумывал предложение.— А сейчас мне бы хотелось кое-что узнать о ваших обязанностях.— Что именно?— Вы не можете каждую минуту неотлучно сидеть в проходной. Есть моменты, когда вам приходится повернуться спиной, иногда отойти от ворот, когда вы…— Послушайте, — перебил он меня, — вы рассуждаете точно так же, как и полицейские. Никто не может забраться на борт ни одной из яхт без того, чтобы этого не заметил охранник у ворот. Если ты иногда вдруг покинешь эту маленькую кабинку даже на тридцать секунд, то обязательно опускаешь шлагбаум и ставишь замок-сигнал, который начинает звенеть, едва кто-то попытается ступить на платформу у ворот. Члены клуба категорически настаивают на том, чтобы никто, кроме них самих, не имел возможности попадать на территорию. Если случаются бракоразводные процессы, у нас от этого тоже возникают неприятности.Это было несколько лет назад. Жена одного из членов клуба решила собрать против своего мужа улики. Полицейские просочились на территорию клуба и попали на яхту, где в это время находился хозяин с любовницей. Был ужасный скандал. С тех пор, по настоянию членов клуба, так изменились правила в сторону их ужесточения, что никто, кроме них самих, не может пройти сюда — никто и никогда.— Разве это всегда удобно, если вас вдруг не окажется на месте?— Я всегда на своем месте. Это моя обязанность — все время находиться в проходной. Не думаю, чтобы кто-нибудь когда-нибудь из членов яхт-клуба ждал меня больше, чем две минуты. Я всегда на месте. Мне за это платят.Я протянул ему двадцать долларов:— Буду вас ждать в шесть вечера, Дэнби. Просто подойдите к моей машине.Он со всех сторон осмотрел двадцатку, будто опасался, что она может быть фальшивой, и быстро скрылся за дверью ресторанчика, не сказав больше ни слова.И тут я неожиданно увидел своего брокера.— Ну, как? Ты покупаешь акции рудников? — спросил я.— Я покупаю… дешево… Лэм, но я бы хотел, чтобы ты этого не делал.— Почему?— Во-первых, мне не нравится, что они распространяются по почте. Во-вторых, шахта теряет деньги на каждом вагоне руды. В-третьих, они в долгу у банка. Ну, а в-четвертых, мне вообще не нравится, что за всем этим стоял этот парень, Бишоп. Если бы ты, Лэм, хотел найти самое худшее вложение денег на земле, то не отыскал бы более подходящего объекта. Ей-богу!Я усмехнулся.— Это все, что я хотел сказать тебе, Лэм.— Смотри не поднимай на них цену, — предупредил я.— Черт, Дональд, ты же не сможешь вложить достаточно денег, чтобы поднять в цене эти акции, даже если будешь пользоваться ковшом экскаватора для их сгребания в кучу.— Ты сам-то много ли купил?— Да полно!— Продолжай скупать, — порекомендовал я, и мы расстались.В назначенное время я подъехал, чтобы подобрать Дэнби. Он, похоже, не очень-то обрадовался моему появлению.— А полицейским это может совсем не понравиться, — предрек он, хотя я не сказал ни слова.— Полицейские не платят денег.— У них существуют свои собственные методы, чтобы не понравиться кому-то.— Пятьдесят долларов, Дэнби. Это немало, чтобы оплатить то неприятное, что вам предстоит сделать?Его глаза сразу стали хитрыми и жадными.— Ну, пожалуй, не хватает еще десяти долларов.Я добавил еще десять.— Что вы хотите? — спросил он, сунув деньги глубоко в карман.— Мы кое-куда с вами поедем.— Куда же это?— Вы будете сидеть в машине, и если узнаете кое-кого, кого вы, я уверен, знаете, то скажете мне об этом.— И это все?— Это все.Я быстро повел машину вниз по Ван-Несс-авеню, пересек Маркет-стрит по направлению к Дейли-Сити и сбавил скорость, подъезжая к казино «Зеленая дверь».Надо признаться, место было малопривлекательное.Много лет назад в Сан-Франциско стали строить дома определенного типа: на первом этаже размещались склады для малого бизнеса; над ними два этажа с рядовыми квартирами; и все это со стандартными окнами и архитектурой, столь типичной для Сан-Франциско, что ее всегда можно отличить. Казино располагалось в одном из таких домов.С одной стороны в нем был небольшой продуктовый магазин, куда ходили лишь живущие поблизости люди и который разрешал постоянным посетителям записывать купленное в долг: кредит был единственным способом, благодаря которому мог выжить одинокий хозяин подобной лавки рядом с большими супермаркетами.С другой располагалась чистка, а между магазином и чисткой — казино «Зеленая дверь», обычное злачное место без особых претензий, дверь которого выкрашена в зеленый цвет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61