ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
А прежде с Юргеном Фаренсбахом. Он хоть и немец, но башку добрую имеет.
Фаренсбах выслушал Черкашенина с удивлением. Успокоил его:
– Главный воевода имеет свои действия. Нам если не говорит, стало быть, не желает.
– Почему – не желает?! Мы что, слепыми кошаками к нему прилипшие?!
– Спросить главного воеводы право наше есть. Можно спросить.
– Так пойдем?
– Я не имею желания. Но если вы так хотите… Полезно ли станет от нашего вопрошания?
– Еще какая польза! Чего эт мы сидим, сложа руки, когда крымцы на Москву прут?!
– У главного воеводы есть на плечах голова. А нам, как вы, русские говорите, Бог рогов не дал. А то мы очень бодливы. Князь Михаил мне известен, не любит он, как вы говорите, пустозвонных поперечников.
Выяснить, однако, что их ждет, он согласился. Велел подавать латы и меч.
Фрол, знавший и о возмущении казаков, и о том, что атаман Черкашенин у предводителя наемной немецкой дружины Юргена Фаренсбаха, не упустил случая лишний раз блеснуть своей осведомленностью и выказать преданность властелину своему. Вошел к Михаилу Воротынскому, демонстрируя великую взволнованность. Заговорил тревожно:
– Казаки, князь, бунтуют. Послали своего атамана к Юргену-немцу. Думаю, пожалуют к тебе ответа требовать, отчего Большой полк бездвижен, хотя крымцы заканчивают переправу, а передовые их тысячи уже прут на Москву.
– Ты вот что, Фрол, повели дружине моей изготовиться. Не ровен час, казаков усмирять нужда возникнет. И гонца в опричные полк пошли. Извести Хованского и Хворостинина на всякий случай.
Встретил же главный воевода атамана и начальника наемников, будто не знал, чего ради они появились в его ставке. Спросил не строго:
– Не терпится узнать, как я понимаю, когда в сечу?
– Верно, – запальчиво ответил атаман Черкашенин: – Не сидеть же, рот разинув и руки сложив, пока татары до стольного града доскачут?! Казаки мои и строгановские рвутся заступить дорогу басурманам!
– Остынь, атаман! – резко остановил Черкашенина князь Воротынский. – Выходит, ты не со спросом пришел, не мысль нужную принес, вынянчив ее, а нахрапом прешь. Так вот, слушай: сложить буйны головы лихости ради – дело не хитрое, ума много не требует, а нам с вами Россию спасать нужно, чтоб не отатарили ее сарацины! Все. Больше ничего я ни тебе, атаман, ни тебе, Юрген-витязь, не скажу. Сейчас же возвращайтесь к своим ратям и ждите моего повеления. Приставов к вам пошлю своих. Если они донесут, что вы не утихомирились, расценю это как бунт и сам поспешу с дружиной своей к вам. При нужде и опричный полк пособить попрошу. Все, идите! И поймите, не время нам меж собой распри чинить, нам на ворогов злобу копить надлежит, чтоб в урочный час каждый бы за двоих, за троих дрался!
Вошли гоголем, особенно атаман Черкашенин, а вышли, словно под ливнем побывавшие. Юрген упрекнул Черкашенина:
– Я сказал: не любит князь пустозвонных поперечников. Он имеет свой план. Он держит его в тайне. Он умный и с долгим глазом воевода. Вперед далеко смотрит. Я преклоняю перед ним колено и стыд имею, что стоял в одной строй с тобой, атаман.
Неприятен для Михаила Воротынского визит отважных соратников. Очень неприятен. Они – выразители общего мнения. Они не побоялись высказать свое недовольство бездействием рати, а сколькие тысячи молча осуждают его, воеводу главного, виня его, скорее всего, в трусости. А то и в крамоле. А что он может противопоставить этому недовольству? Раскрыть свой план? Ни за что! Дать команду изготовиться к походу? Пустое. Два часа, а то и меньше, и полк в сборе. Зачем же попусту ратников будоражить? Изготовятся быстро, потом станут ждать приказа на марш, а он, главный воевода, не сможет его отдать, пока не прискачет гонец от первого воеводы полка Правой руки, что все исполнено, как и задумано.
Полный следующий день один за другим впускали в ворота полкового стана казаков-порубежников на взмыленных конях. Князь принимал каждого сам лично, и сердце его наполнялось радостью: двинулся Девлет-Гирей по Серпуховской дороге, где лучше всего можно провести в жизнь задуманное. Наконец прискакал гонец и от воеводы Федора Шереметева. Сообщил:
– Полк встал на Наре. Передовой отряд крымцев подошел и разбит. Воевода считает, завтра на рассвете ударит Девлетка несколькими туменами.
– Дай бы Бог. Дай бы Бог.
Как ни держал в тайне свой план Михаил Воротынский, но он не был вполне уверен, что Дивей-мурза не разгадает его. И не без основания опасался: Дивей-мурза действительно начал уже тревожиться; он уже заподозрил, что не случайно русские воеводы так легко дали переправиться через Оку. Он не раз уже задавал себе вопрос, отчего все переправы, кроме устья Нары, оставались почти без рати, лишь триболы вывели из строя несколько сотен коней да лодьи потопили довольно много людей, а еще и десяток турецких пушек. Лодьи расчетливо действовали. Появлялись, когда отчаливали от берега плоты, уничтожали всех, кто на них находился, но как только пушки, поддерживающие переправу, открывали по ним стрельбу, скатывались по воде подальше от ядер. Пришлось от них отбиваться постоянной стрельбой пушек. Судя по действию лодий, русские получили весть о походе Девлет-Гирея давно и готовились к его отражению. Но почему же тогда на переправах не установили пушки, чтобы помогать лодьям? Что, ума не хватило? Не похоже. И где же русская рать? В Серпухове? В Коломне? В Кашире? Бездействуют в своих привычных станах или, как и в прошлом году, спешат в Москву для ее обороны? Не похоже и это. Дозоры, которые шныряют по всем дорогам, не встречали полков. Дивей-мурза уже послал за мурзой Теребердеем, военачальником умным и хитрым, но, главное, ногайцем, как и он сам, Дивей-мурза, оттого и пользующимся полным доверием лашкаркаши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
Фаренсбах выслушал Черкашенина с удивлением. Успокоил его:
– Главный воевода имеет свои действия. Нам если не говорит, стало быть, не желает.
– Почему – не желает?! Мы что, слепыми кошаками к нему прилипшие?!
– Спросить главного воеводы право наше есть. Можно спросить.
– Так пойдем?
– Я не имею желания. Но если вы так хотите… Полезно ли станет от нашего вопрошания?
– Еще какая польза! Чего эт мы сидим, сложа руки, когда крымцы на Москву прут?!
– У главного воеводы есть на плечах голова. А нам, как вы, русские говорите, Бог рогов не дал. А то мы очень бодливы. Князь Михаил мне известен, не любит он, как вы говорите, пустозвонных поперечников.
Выяснить, однако, что их ждет, он согласился. Велел подавать латы и меч.
Фрол, знавший и о возмущении казаков, и о том, что атаман Черкашенин у предводителя наемной немецкой дружины Юргена Фаренсбаха, не упустил случая лишний раз блеснуть своей осведомленностью и выказать преданность властелину своему. Вошел к Михаилу Воротынскому, демонстрируя великую взволнованность. Заговорил тревожно:
– Казаки, князь, бунтуют. Послали своего атамана к Юргену-немцу. Думаю, пожалуют к тебе ответа требовать, отчего Большой полк бездвижен, хотя крымцы заканчивают переправу, а передовые их тысячи уже прут на Москву.
– Ты вот что, Фрол, повели дружине моей изготовиться. Не ровен час, казаков усмирять нужда возникнет. И гонца в опричные полк пошли. Извести Хованского и Хворостинина на всякий случай.
Встретил же главный воевода атамана и начальника наемников, будто не знал, чего ради они появились в его ставке. Спросил не строго:
– Не терпится узнать, как я понимаю, когда в сечу?
– Верно, – запальчиво ответил атаман Черкашенин: – Не сидеть же, рот разинув и руки сложив, пока татары до стольного града доскачут?! Казаки мои и строгановские рвутся заступить дорогу басурманам!
– Остынь, атаман! – резко остановил Черкашенина князь Воротынский. – Выходит, ты не со спросом пришел, не мысль нужную принес, вынянчив ее, а нахрапом прешь. Так вот, слушай: сложить буйны головы лихости ради – дело не хитрое, ума много не требует, а нам с вами Россию спасать нужно, чтоб не отатарили ее сарацины! Все. Больше ничего я ни тебе, атаман, ни тебе, Юрген-витязь, не скажу. Сейчас же возвращайтесь к своим ратям и ждите моего повеления. Приставов к вам пошлю своих. Если они донесут, что вы не утихомирились, расценю это как бунт и сам поспешу с дружиной своей к вам. При нужде и опричный полк пособить попрошу. Все, идите! И поймите, не время нам меж собой распри чинить, нам на ворогов злобу копить надлежит, чтоб в урочный час каждый бы за двоих, за троих дрался!
Вошли гоголем, особенно атаман Черкашенин, а вышли, словно под ливнем побывавшие. Юрген упрекнул Черкашенина:
– Я сказал: не любит князь пустозвонных поперечников. Он имеет свой план. Он держит его в тайне. Он умный и с долгим глазом воевода. Вперед далеко смотрит. Я преклоняю перед ним колено и стыд имею, что стоял в одной строй с тобой, атаман.
Неприятен для Михаила Воротынского визит отважных соратников. Очень неприятен. Они – выразители общего мнения. Они не побоялись высказать свое недовольство бездействием рати, а сколькие тысячи молча осуждают его, воеводу главного, виня его, скорее всего, в трусости. А то и в крамоле. А что он может противопоставить этому недовольству? Раскрыть свой план? Ни за что! Дать команду изготовиться к походу? Пустое. Два часа, а то и меньше, и полк в сборе. Зачем же попусту ратников будоражить? Изготовятся быстро, потом станут ждать приказа на марш, а он, главный воевода, не сможет его отдать, пока не прискачет гонец от первого воеводы полка Правой руки, что все исполнено, как и задумано.
Полный следующий день один за другим впускали в ворота полкового стана казаков-порубежников на взмыленных конях. Князь принимал каждого сам лично, и сердце его наполнялось радостью: двинулся Девлет-Гирей по Серпуховской дороге, где лучше всего можно провести в жизнь задуманное. Наконец прискакал гонец и от воеводы Федора Шереметева. Сообщил:
– Полк встал на Наре. Передовой отряд крымцев подошел и разбит. Воевода считает, завтра на рассвете ударит Девлетка несколькими туменами.
– Дай бы Бог. Дай бы Бог.
Как ни держал в тайне свой план Михаил Воротынский, но он не был вполне уверен, что Дивей-мурза не разгадает его. И не без основания опасался: Дивей-мурза действительно начал уже тревожиться; он уже заподозрил, что не случайно русские воеводы так легко дали переправиться через Оку. Он не раз уже задавал себе вопрос, отчего все переправы, кроме устья Нары, оставались почти без рати, лишь триболы вывели из строя несколько сотен коней да лодьи потопили довольно много людей, а еще и десяток турецких пушек. Лодьи расчетливо действовали. Появлялись, когда отчаливали от берега плоты, уничтожали всех, кто на них находился, но как только пушки, поддерживающие переправу, открывали по ним стрельбу, скатывались по воде подальше от ядер. Пришлось от них отбиваться постоянной стрельбой пушек. Судя по действию лодий, русские получили весть о походе Девлет-Гирея давно и готовились к его отражению. Но почему же тогда на переправах не установили пушки, чтобы помогать лодьям? Что, ума не хватило? Не похоже. И где же русская рать? В Серпухове? В Коломне? В Кашире? Бездействуют в своих привычных станах или, как и в прошлом году, спешат в Москву для ее обороны? Не похоже и это. Дозоры, которые шныряют по всем дорогам, не встречали полков. Дивей-мурза уже послал за мурзой Теребердеем, военачальником умным и хитрым, но, главное, ногайцем, как и он сам, Дивей-мурза, оттого и пользующимся полным доверием лашкаркаши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164