За всю мою долгую военную карьеру я нико
гда не чувствовал себя столь свободным от постороннего влияния, как в то
время, когда я занимал руководящий административный пост в министерств
е воздушного флота, пост начальника главного штаба ВВС и командующего эт
им видом вооруженных сил в период его становления, начавшийся в 1933 году.
Нас как участников этого процесса, находившихся под покровительством н
ашего главнокомандующего, который был выдающейся личностью, тепло прин
имали во всех социальных кругах, включая национал-социалистическую пар
тию.
Как и все выдающиеся представители вермахта, государства и партии, мы в к
ачестве гостей фюрера принимали участие в Нюрнбергском партийном фест
ивале и в празднике урожая в Госларе, устраивавшемся в честь крестьянств
а. Мы также появлялись на церемониях, проводившихся в память о погибших в
войне, на парадах по поводу дней рождения Гитлера, на банкетах в честь при
езда видных зарубежных деятелей и на всех важных мероприятиях, которые о
рганизовывались вооруженными силами. Должен признаться, что многое из т
ого, что я тогда увидел, произвело на меня сильное впечатление. Я был восхи
щен роскошью и великолепной организацией этих мероприятий.
Что касается менее приятных вещей, то на них можно было не обращать внима
ния. У меня не было возможности выступать с какой-либо критикой, поскольк
у в том кругу, в котором мне приходилось вращаться, нельзя было столкнуть
ся со свидетельствами каких-то серьезных излишеств. Эту точку зрения мо
жно было бы оспорить, упомянув о невероятной роскоши, характерной для об
раза жизни Геринга, Ц ее мы действительно не могли не заметить. Но даже п
ри том, что многим она была не по вкусу, мы не могли призвать Геринга к отве
ту, поскольку на наши вопросы нам отвечали, что деньги на все эти роскошес
тва брались из добровольных взносов и пожертвований коммерсантов и из л
ичных средств Гитлера. Лишь годы спустя я узнал, например, что предподнос
ившиеся Герингу великолепные дорогостоящие подарки ко дням рождения д
обывались его окружением путем сложных комбинаций. Так или иначе, я смот
рел на все это как человек со стороны, поскольку в то время уделял очень ма
ло внимания пирушкам, устраивавшимся в Берлине. Кроме того, все мои опасе
ния рассеялись, когда Геринг лично сказал мне, что его коллекции предмет
ов искусства в будущем будут подарены рейху для создания музея наподоби
е галереи Шака в Мюнхене. Будучи франконцем, я был знаком с баварской исто
рией, знал о любви баварских королей к искусству и потому поверил, что Гер
инг выступает в роли мецената.
Ни один из ведущих политиков ни разу не предпринял попытки привлечь нас
в национал-социалистическую партию. Мы были нужны им как солдаты, и не бол
ее того.
Принеся присягу, мы пользовались полным доверием. Геринг понимал, что мы
могли справиться с работой, которую на нас возложили, только в том случае,
если будем свободны от всего, что связано с политикой. Все, что нужно было
делать в этой сфере, он делал сам. Все вопросы, касающиеся нас как представ
ителей люфтваффе или самих военно-воздушных сил, он обычно решал после п
одробного их обсуждения с государственным секретарем Мильхом, который
тщательно прорабатывал их на самом верху. Это предотвращало немало неве
рных решений и таким образом укрепляло наше доверие к Герингу и Гитлеру.
Возможно, это покажется удивительным, но факт остается фактом: нас, генер
алов из министерства воздушного флота, не информировали о политических
событиях (переговоры с американцами в 1945 году, к которым я сам имел отношен
ие, не в счет). Разумеется, в войсках в этом плане знали еще меньше. Точно так
же, как и до остальных немцев, до нас доходили определенные слухи. Однако
обвинять нас в том, что мы не обращали внимания на слухи в весьма сложный в
политическом отношении период, может лишь тот, кто никогда не жил в атмос
фере тревоги и страха, когда люди особенно склонны к преувеличениям. Всп
оминая то время, я удивляюсь тому, что лишь очень немногие из слухов дости
гали моих ушей. Возможно, всем было слишком хорошо известно о моем нежела
нии прислушиваться к сплетням, а может, со мной, представителем «национа
л-социалистических» ВВС, близко знакомым с Герингом, сознательно не заг
оваривали на определенные темы.
Были ли я и мои коллеги чересчур наивны, когда принимали за чистую монету
все, что нам говорили по официальной линии? Да. Но мы были солдатами, обуче
нными соблюдать максимальную точность в официальных докладах, и потому
были склонны верить таким докладам, исходившим от тех, кто нами руководи
л. У меня не было возможности изменить свою точку зрения Ц тем более, что
Геринг признавал свои ошибки с такой готовностью и так открыто, что, каза
лось, если он о чем-то и умалчивал, то делал это без всякого умысла.
Приведу несколько примеров, чтобы объяснить такую позицию.
Дело Рема 30 июня 1934 года, в котором ВВС были замешаны лишь косвенно.
Распри между армией и штурмовиками были такой же излюбленной темой для с
плетен и слухов, как и неумеренные амбиции руководителя организации шту
рмовиков Рема, которого я знал по Генеральному штабу. Его дружба с Гитлер
ом постепенно переродилась в открытую враждебность, и даже для меня было
очевидно, что это грозит путчем против армии и фюрера. В дни путча я наход
ился в Южной Германии и был вынужден черпать информацию из газет и сообщ
ений радио. Естественные сомнения, возникшие у меня в связи со слухами по
поводу происшедших событий, были рассеяны очень подробным докладом Гит
лера, сделанным в помещении государственного оперного театра перед соб
равшимися там высшими представителями партии, правительства и вермахт
а.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27