Не видно ж ни фига… Туманов ухмыльнулся. Давайте, ребята, работайте. Пашите почем зря…
Внезапно он услышал голоса. Ах ты е-мое… Посетители. Затаил дыхание, навострился. Обернулся в один, бесконечно обостренный слух. Он умел это делать… По краю оврага шли люди. Негромко переговаривались, мужики. Глухо постукивала амуниция. Он уловил на листьях отблеск пляшущего света. Фонарем щупают, гады. Не хотят спускаться. Но нет, шалишь – хотят… Зашуршала осыпь, хлынула на дно оврага, за ней ухнуло что-то тяжелое. Мимо протопали, мелькнул желтый свет.
– Хрена тут делать… – пробубнил прокуренный голос. – Кого ищем? Эти твари давно в тайге, двигаем отсель…
Туманов напрягся. Если проснется Динка, то это все – почитай, готовый колумбарий. Пробуждение она начнет со вполне обоснованного вопля ужаса, который в их условиях будет равен воплю предсмертному. Но нет, сопение продолжалось, не сбиваясь с ритма. Спала. Опять зашелестела осыпь, шаги и ворчание смолкли. Он расслабился. По всему выходило, что собак у «охотников» при себе не было. Он бы услышал скулеж. И это совсем неплохо. Наверное, собаки отказались брать след. Это радовало. Но позвольте… Туманов задумался. А как же сочетаются охваты местности посредством тепловизора с перемещениями боевиков из числа внешней охраны? Своих же повяжут… Да легко! Вас двое. В крайнем случае, вы можете разделиться, и тогда вас станет по одному. А «охотники» разделиться не могут. Не имеют права. Они бродят группами по трое, не удаляясь друг от друга, и при любом сигнале с небес бегут сломя голову в указанный квадрат, чтобы действовать по обстановке. Элементарно, дорогой доктор. Вот только одно непонятно – как долго они собираются утюжить местность в поисках сгинувших кроликов?
Могут день, могут два. Понятно, что утечка информации о бесчинствах, творимых на заброшенной ВЧ, – не самый приятный для них момент. Возможно, они его переживут. Если контора всесильна, она переживет и не такое. Но и сделает все возможное, чтобы утечку предотвратить. А значит, бросит все имеющиеся в ее распоряжении резервы на поимку беглецов. Много чести? Неимоверно много. Они того не стоят. Но что делать?
Сон подкрался незаметно. Ударил резко – как обухом по темечку. Он так и растворился, пребывая в зверски неудобной позе. А проснулся только утром.
Свет проникал сквозь лопухи. В голове было ясно до неприличия. Живы, – обрадовался Туманов, – чего и всем желаем. Боязливо отодвинул корягу. Выбрался одним глазом.
Мир остался на месте. Ночью лил дождь. Пепельная мглистость еще не рассосалась, и в подошве сапога, впечатанного в ночную грязь, стояла вода. Испуганно похлопав глазами, он затянулся ранней свежестью и скрылся в норе.
На него взирала пара невинных глазенок.
– Здравия желаю, – поздоровался он. – Ты мне этот ангельский лик брось. Здесь ангелы не в чести, не забывай.
– Есть хочу, – прошептала она.
– В туалет не хочешь?
Она задумалась.
– Кажется, нет…
– Температуру не чувствуешь?
– Да нет вроде…
– Молодчина, – похвалил он. – Настоящая мужчина.
Она криво улыбнулась. Пошевелила затекшими ногами.
– Вообще-то я безголовая, как всегда… Ты извини, я грубила тебе, не сдержалась. Я вечно такая. Самовыразительная… Детства не было. Росла в интер…нете…
– Где? – удивился он.
– В интернате, – поправилась она. – Образования – никакого. Выдержки – ноль. Культуры поведения – кот накакал… Ночую где придется… Прости сирую.
– Да ладно тебе, – растрогался он. – Чего ты в самом деле?
– Спасибо тебе, – вздохнула она. – Кабы не ты, меня бы уже растерзали… Вот только кушать больно хочется. И пить… Не могу, как пить хочется. Сделай чудо, а?
– Подожди минутку, – решившись, он выбрался наружу, поозирался, раскрыл перочинный ножик, реквизированный у покойных дел охранника, и стал бережно срезать огромный, свернутый воронкой лист лопуха, в основании у которого скопилась дождевая вода. – Подставляй дырочку.
Она высунула головку из норы, вытянула губки. Он влил в нее влагу. Медленно, словно сам смаковал.
Она облизнулась, глянула с благодарностью.
– Кисленькая…
– А кисленькие дожди идут по всей стране, – черно пошутил он. – Ладно, давай, влезаем обратно. Нечего тут светиться.
Комары еще не успели проснуться. Они лежали и слушали, как ветер гудит в макушках сосен.
– Мне ночью чудился рев мотора, – пробормотала Динка. – Наверное, сны такие.
– Вертолет, – лаконично пояснил он. – Нас шукали. Тепловизорами.
Она помолчала.
– То есть мы сели крепко? Будем куковать, пока… либо ишак не сдохнет, либо… мы с тобой? Так? А кушать?
Он пожал плечами:
– Успеется. Бог даст день, даст и пищу. Послушай. – Он приподнялся и уставился в ее оробевшие глаза, блестящие в каком-то дециметре от его глаз. – Вот тебе мой расклад, как я вижу нашу беду. Контора, из которой мы с тобой даем тягу, в этих краях, безусловно, хозяин тайги. Кроме парней в сером, – он потрепал свою рубаху, – которые гоняли нас по кругам ада, существуют еще как минимум два кольца охраны. Одно здесь, в лесу, метров за двести от периметра – мы с тобой его на шару проскочили. Второе – на пути всех подъездов к базе. Кто они и на что похожи – я не знаю, поэтому мы с тобой должны драпать от всего, что шевелится – от любого пастушонка, от любой савраски, мирно жующей травку. Уяснила? Посидим до вечера, потом начнем помалу выбираться. На север и северо-восток нам заказано – там есть штука, называемая непроходимый Тунгурский кряж. Через него от базы одна дорога – к селам на ту сторону гряды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100