Я сегодня только прилетел, и вообще — отпуск у меня, понимаешь?— Вот я и говорю — отпуск. Времени свободного навалом. Не целый же месяц где-нибудь на даче торчать? Есть у меня, Иван, подозрение, что с Итоевым все не так просто. Дело не в политике. Политика — это просто прикрытие, чтобы внимание спецслужб отвлечь. Что-то тут другое. Давай, Ваня, включайся по старой дружбе... Деньжат заодно заработаешь. Плохо ли!— Какой же ты зануда, командир! — покачал головой Док. Он потер переносицу: — Ладно, хрен с тобой — займусь. Только у меня два условия.— Валяй! — кивнул Пастухов.— Во-первых, ты даешь мне два дня, чтобы прийти в себя, во-вторых... мы сейчас же идем пить пиво. Ну прикинь, почти месяц на чистом спирту, всю глотку себе сжег.— Ну ладно, пиво так пиво. — покорно согласился Пастухов.Генуя, 18 июня, 16.45Машина с мигалкой и воем неслась по генуэзским улицам, заставляя прохожих оглядываться. Она замерла около парадного входа отеля «Корона» на виа дель Соль, из машины выбрался следователь Адриано ди Бернарди, вошел в отель.В фойе около регистрационной стойки его уже поджидал полицейский.— Синьор следователь, — козырнул он, — пройдемте со мной, пожалуйста.Следом за полицейским Бернарди прошел по длинным гостиничным коридорам, и скоро они очутились в небольшой комнате для отдыха горничных. За столом девушки в гостиничной униформе — белоснежная блузка и юбка выше колен — пили кофе и щебетали о чем-то своем. При виде мужчин они замолчали.— Луиза, можно тебя на минуту?— Да, синьор. — Из-за стола поднялась смазливая девчушка лет восемнадцати.— Это следователь Адриано ди Бернарди. Расскажи ему, пожалуйста, то, что ты рассказывала мне по поводу той светловолосой дамы.— Давайте мы с вами в другом месте поговорим, Луиза. Вы наверняка знаете здесь укромные уголки, — приветливо улыбнулся девушке Адриано.— Да-да, конечно. Пожалуйста, идите за мной. — Девушка завела его в комнату, где стояли корзины с бельем.Полицейский козырнул и прикрыл дверь с другой стороны.— Итак, вы заметили что-то необычное?— Да, синьор следователь. Это была высокая дама со светлыми волосами. Я слышала, как она говорила по телефону на непонятном языке. Он такой медленный и певучий.— Какой? Немецкий, французский, английский, шведский?Девушка пожала плечами.— Не английский и не французский. Непонятный.— Что еще?— Она редко выходила из номера и не разрешала убираться.— Но когда уходила, вы все-таки убирались?— Конечно, синьор, иначе меня выгонят. Здесь с этим очень строго. Ну вот, я пылесосила в гардеробной и нечаянно задела щеткой сумку, которая стояла в углу. Знаете, такая большая длинная сумка, ну как у теннисистов. Сумка упала, и я ее подняла. Она была очень тяжелой. Я сама люблю играть в теннис, знаете, ракетки столько не весят, они легкие. — Девушка замолчала.— Когда уехала синьора?— Я не помню. Кажется, тринадцатого.— "Кажется" или тринадцатого?— Я не помню, синьор, мне приходится убирать столько номеров каждый день!— Все? — Адриано ди Бернарди нервно задышал. Он своим следовательским чутьем чуял, что напал на след. Национальность синьоры и дату ее отъезда он сейчас узнает у портье. А дальше? Дальше все просто! Раскрытие преступления такого уровня принесет ему повышение по службе и хорошую премию.— Все, наверное. — Луиза пожала плечами.— Пошли! — Следователь кивнул на дверь.— Куда? — испуганно спросила девушка.— В тот номер, куда же еще?— Но там теперь живут другие люди.— Ну и что! * * * Горничная несколько раз громко постучала в дверь. Никто не отозвался. Тогда девушка открыла номер своим ключом.— Кажется, никого нет, — прошептала Луиза.— Вот и замечательно, — подбодрил ее Адриано. — После отъезда синьоры тут, конечно, все мыли и прибирали?— Конечно, синьор.— Это плохо, — вздохнул следователь. — Давайте-ка сразу в гардеробную.В спальне Луиза открыла глубокий стенной шкаф, который здесь называют «гардеробной». В шкафу висели костюмы, платья.— Это нехорошо, синьор следователь, я должна поставить в известность администрацию отеля.— Луиза, это не обыск. Я только посмотрю. — Адриано встал на четвереньки, вынул из кармана пиджака маленький фонарик и стал сантиметр за сантиметром изучать пол. — Где стояла сумка?— Вот здесь, в углу.Луч фонаря уперся в уголок картонки, торчащей из щели между плинтусом и полом. Следователь пинцетом осторожно вытянул картонку из щели. На картонке было что-то написано на иностранном языке. Кажется, это были буквы славянской письменности. «Кириллица» — так, кажется, она называется. Он видел такие, когда был по делам в Югославии. Неужели прокурор был прав? Адриано сумел прочитать только единственное странное слово «Макумар». Одно было очевидно: это картонка — ярлык от какой-то импортной вещи.— Что скажешь, Луиза? — Он продемонстрировал картонку горничной.— Не знаю, синьор, как так получилось? Обычно я хорошо убираю номера. Никаких замечаний не поступало.— Лучше бы ты его вообще не убирала! — с чувством произнес следователь. — Ты помнишь, как выглядела эта синьора? Поможешь нам составить фоторобот?— Конечно, синьор следователь, — кивнула Луиза. * * * Иван Перегудов долго не мог припарковать машину, потому что вся улица перед Министерством здравоохранения была запружена людьми. В основном женщинами. Слышался недовольный гул.Док успел заметить несколько лозунгов в руках у митингующих, намалеванных аршинными буквами на кусках ватмана. «Врачи — убийцы!», «Нет всеобщей вакцинации детей!». «Наказать преступников от медицины!».«Похоже, вопрос о вакцинации в нашей стране стоит очень остро!» — подумал Док, глядя на гудящую толпу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77