— Вот что, я готов обсудить условия твоего освобождения, но только после того, как ты все нам расскажешь.Мухин глянул на меня в зеркало заднего вида. Взгляд у него был неодобрительный. Не просекает парень! Да как только мы ее властям сдадим — все! На образцово-показательном суде только по телевизору увидеть и удастся! И говорить она будет только то, что ей адвокаты скажут.— Что — все? — сказала она, и это мне не понравилось: даже при таком раскладе думала не о собственной шкуре, а о том, как нас обмануть...— Все рассказывай. Как ты до такой жизни докатилась. Про Фрибур, про Геную и про другие свои подвиги. У нас друг погиб, хотелось бы узнать, кому долги отдавать.— Кто?— Перегудов Иван по кличке Док.— Друга вашего я не трогала. Фамилию первый раз слышу.— Верю. Но твои заказчики к этому делу точно руку приложили. Ну что, согласна? Полина задумалась.— Писать мы тебя не будем, слово офицера спецназа. Весь разговор останется между нами.— Ладно. С чего начинать?— С начала. Ты вообще откуда такая взялась-то?— Из Томска.— Стрельбой занималась?— Занималась. — Полина вздохнула. — Как начали в девятом классе из мелкашки стрелять, так военрук меня в секцию и потащил. Пятьдесят из пятидесяти выбивала.— Ух ты! — притворно восхитился я. — А дальше?— Дальше в команду попала, на сборы ездить стали. На России на стенде второе место заняла.— Почему же не первое?— Волновалась, наверное. — Полина пожала плечами: — Послушайте, вы мне руки не можете развязать? Совсем не чувствую — онемели.— Мы тебя развяжем, а ты нам глаза выцарапаешь?— Да ладно, что уж теперь! — вздохнула Полина. — Попалась я. Так и думала, что ствол меня рано или поздно подведет. Всего-то и надо было с ним до почты доехать.Я размотал скотч. Полина поморщилась. Принялась растирать онемевшие руки.— Чем же он тебе так дорог, этот ствол?— Э, не понять вам! Я с этой винтовкой уже лет пять по миру кочую. Мухин присвистнул.— Она мне и по руке, и по весу. Легонькая. За пять лет мы с ней одним целым стали. Сегодня мне какой-то доли секунды не хватило, чтобы вашего Ису завалить. Из-за Рашида все. А с чужого ствола я бы так не смогла. — Полина с тоской поглядела на разложенные на сиденье детали своей винтовки. — Чеченцы говорили мне — нельзя, а я их не слушала. Пять лет с рук сходило... Если в не вы!..— Ну хорошо, сборы, чемпионаты. А как ты к «чехам»-то попала?Полина тяжело вздохнула:— Влюбилась. Русланом его звали. Как в сказке. Богатый был очень. Из-за него и спорт бросила. Поехали в Грозный с родственниками знакомиться, а тут война началась. Убили Руслана на второй день, а брат его, как узнал, что я стреляю, агитировать начал за деньги у них воевать. Ну я и согласилась.Я так и знал! На стороне «чехов» она воевала! Полина перехватила мой недобрый взгляд и замолчала.— Ну-ну, дальше что?— А что дальше? У брата меня перекупил Бектемиров. Сказал, что у него всегда стоящее дело найдется.— Лидеров, которые с Москвой сотрудничают, стрелять?Полина пожала плечами:— Мне ведь неизвестно: лидеры они, не лидеры. Дают наводку — я и бью. Мое дело на крючок вовремя давить. Они для меня всего лишь фигурки в прицеле.— Как часто он тебя привлекал к ликвидациям?— Раньше редко. А последний месяц зачастил. Ну про это вы и сами все знаете.— Кто за Рашидом стоял?— Я их не знаю. Не видела никогда. Богатые люди. Бектемиров от них с полными чемоданами денег приезжал. Хвастался своими связями в Москве, говорил, что после войны сразу на пенсию уйдет. Осядет где-нибудь в Европе, в курортном местечке... Вот и осел! — Полина недобро усмехнулась.— За что же ему такие деньги платили? Чемоданами-то?— За политику. Сам мне говорил: большую политику мы с тобой, Поля, делаем. От нас будущее Чечни зависит. Любил он пафос.— Он твоим любовником был?— Давно это было и... неправда, — сказала она равнодушно, а взгляд вдруг стал напряженным, направленным куда-то в сторону ветрового стекла. Я тоже посмотрел туда.Впереди стоял полицейский с жезлом. Он махнул им, приказывая Мухину остановиться. Олег немного растерянно посмотрел на меня. Я отрицательно мотнул головой. Мы не могли больше подчиняться дурацким требованиям здешних копов, тем более что я пока не задал Полине самого главного своего вопроса.Муха проехал еще немного вперед и притормозил. Полицейский, помахивая жезлом, неторопливо направился к нам. Я наблюдал за тем, как замерла Полина, как на ее губах промелькнула усмешка. Ну уж нет, в этот раз мы будем умней! Когда полицейский был всего в каком-нибудь метре от нашей машины, Муха утопил педаль газа в пол — и машина с визгом сорвалась с места.В зеркало было видно, как полицейский на мгновение растерянно замер, а потом бросился к своей машине.— Гони, Муха, гони! Покажи этим ублюдкам класс! — подбодрил я Олега.Мне показалось, что Полина посмотрела на меня несколько испуганно.— У вас будут большие неприятности, — сказала она нервно.— Не больше тех, что сегодня уже были.Сзади завыла сирена, раздался усиленный мегафоном грозный голос полицейского. Впрочем, понять, что он там лопочет на своем итальянском, мы все равно не могли.По всему было видно, что он выжимает из своего «фиата» все возможное, чтобы преградить нам дорогу. Не тут-то было! Дело даже не в мощности мотора, а в мастерстве вождения. Муха ловко обходил идущие впереди автомобили и закладывал такие виражи на поворотах, что никаких шансов догнать нас у «синьора полициотто» просто не было.— Давай, давай, Муха! Нам от него оторваться надо. Где-нибудь спрячемся, отсидимся... А про вакцину тебе не приходилось слышать? — неожиданно спросил я у Полины.— Про вакцину? — Девушка подняла на меня удивленный взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77