Возможно, после этого он куда-то подевался, хотя не думаю... Что ты сказала, Пибоди?
– Ничего. Я чуть не споткнулась о камень. Как все-таки быстро здесь темнеет!
– На то и тропики, – благодушно отозвался Эмерсон. – Так о чем мы говорили?
– Я хотела напомнить, что мистер Немо должен был поставить обе палатки.
– Амелия, я не собираюсь переселять Рамсеса в палатку!
– Не Рамсеса, а мисс Маршалл.
– Проклятье, Амелия! Какого черта ты все время...
– По-моему, мы решили, что неприлично, когда...
Эмерсон, разумеется, не дал мне договорить. Спор продолжался до самого дома, где завершился, как всегда, трогательным примирением.
– Хорошо, что ты вернулась, моя дорогая Пибоди, – сказал Эмерсон как ни в чем не бывало. – Без тебя здесь пусто. Надеюсь, я не совершил ошибку, взяв к нам эту молодую особу? Представляешь, она весь день провела в своей конуре! Боюсь, работа ей не по плечу. Какая-то она болезненная. Если так, ей вреден ночной воздух, поэтому палатка ей не...
– Ночной воздух – как раз то, что нужно для полного исцеления. Вот увидишь, уже завтра она выйдет на работу как миленькая.
– Гм! – только и сказал Эмерсон на это.
Перед отъездом из Англии Рамсес сообщил мне, что решил написать вводный курс египетской грамматики, так как существующие толстые тома, по его мнению, никуда не годятся. Я согласилась с его оценкой, хотя поощрила бы наше чадо в любом случае, даже если бы души не чаяла в толстенных фолиантах, посвященных языку фараонов. Сидячая работа должна была отвлечь Рамсеса от более серьезных безобразий. Вот и в этот вечер я с удовлетворением застала его с ручкой и тетрадкой. Бастет сидела перед ним на столе, добровольно исполняя роль пресс-папье.
– Где мистер Немо? – спросила я, поздоровавшись.
– Вероятно, у себя. – Рамсес схватил ручку, которую отложил при моем появлении. – Наверное, опять курит опиум. Я просил дать мне попробовать, но он...
– Рамсес! – прикрикнула я. – Тебе запрещено курить опиум!
– Не помню, чтобы ты мне это запрещала, мама.
– Ты прав, я забыла. Но это же само собой разумеется! Считай, что запрет прозвучал. Откуда у тебя такие гнусные желания?
Серьезно глядя на меня широко распахнутыми глазами, Рамсес ответил:
– Это был бы научный эксперимент. Исследователь не должен полагаться на чужой опыт. Чтобы иметь полное представление о явлении, надо самому с ним познакомиться, поэтому я...
– Прекрати. Напрасно я задала Тебе этот вопрос. Заруби себе на носу, Рамсес: если ты вздумаешь... В общем, я категорически запрещаю... Господи, нет у меня времени опровергать твои макиавеллевские доводы! Пора проведать мисс Маршалл. А ты не забывай, что я тебе ска... Эмерсон, оставляю тебя с сыном. Поговори с ним.
Правильнее было бы сказать: «Выслушай его». Рамсес тут же завернул длиннейшую тираду. Слабые попытки Эмерсона вставить «Но, сынок...» напоминали щепки, затягиваемые в водоворот. Одно радовало: пока длилась эта дискуссия, я могла разговаривать с Энид, не опасаясь, что нас услышат.
Девушку я застала лежащей на койке, лицом к стене. Но стоило ей увидеть, кто пожаловал, как в ней проснулась энергия тигрицы. Да и грациозностью она тоже напоминала дикую кошку, и вот это меня устраивало гораздо меньше.
– С ума схожу от скуки! – прошипела Энид. – Лучше уж тюремная камера, чем одиночество и полная неизвестность. А тут еще ваш вундеркинд с нелепыми вопросами о гробницах какой-то Четвертой династии...
– Надеюсь, вы не пытались на них отвечать?
– Как можно! Из его десяти слов я понимаю одно...
Но долго злиться девушка не смогла. Упав на тощий тюфяк, она посмотрела на меня глазами испуганного ребенка.
– Простите, миссис Эмерсон! Я вам так обязана... Но бездействие и неизвестность лишают меня рассудка.
– В вашем положении это неудивительно. Ничего, бездействию скоро придет конец. Завтра вы присоединитесь к нам на раскопках. Будете моей ассистенткой. Я постараюсь, чтобы вы не попали впросак. Если Эмерсон задаст вам вопрос, на который у вас не найдется ответа, скажите просто: «Мистер Питри придерживается мнения...» Продолжать вам не придется: Эмерсон либо перебьет вас, либо убежит без оглядки. Если с вопросами полезет Рамсес – а этого не избежать, – спросите о его собственном мнении. После этого у вас будет одна трудность: как заставить его замолчать. Вам что-нибудь не ясно?
– Почти все. – Ее глаза сверкнули. – Вы побывали в Каире. Что там происходит? Нашла ли полиция?..
– Полиция – сборище болванов. Вам придется оставаться здесь до тех пор, пока я сама не раскрою дело.
– Вы говорили, что знаете, кто...
– Да, я сказала, что знаю, кто убийца Каленищеффа. Это чистая правда, мисс Маршалл. Но беда в том, что я не знаю, кто он та... Нет, лучше выразиться по-другому. Я знаю, кто он, но не знаю... Господи, все это сложнее, чем я предполагала! Словом, убийца – главарь банды, в которой состоял и Каленищефф. Следите за моей мыслью? Отлично! Я встречалась с этим субъектом, но не знаю, кто он такой на самом деле. Он редкий мастер менять внешность.
Энид смотрела на меня с большим сомнением.
– Правильно ли я вас поняла, миссис Эмерсон? Вы хотите сказать, что убийца – настоящий Гений Преступлений?
– Великолепно! – воскликнула я. – Аплодисменты вашему уму, мисс Маршалл. Я с самого начала знала, что мы с вами найдем общий язык.
– Благодарю вас. Но особого воодушевления я не испытываю, вы уж простите. Насколько я понимаю, таких людей потому и именуют гениями, что их очень непросто вывести на чистую воду.
– Совершенно верно. Но этот Гений Преступлений, можете быть уверены, предстанет перед судом, и только благодаря мне. Правда, это займет время, так что вам придется потерпеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96