– Говорят, такое иногда случается при шоке. Я оделась, выбрав костюм, в котором мне будет удобнее переносить всяческие лишения. Помимо прочего, я никогда его прежде не надевала, поэтому в нем меня было труднее узнать. Потом вышла на балкон и спустилась вниз по толстой лозе, – к счастью, все стены гостиницы увиты виноградом. Перед гостиницей уже толпились туристы, хотя еще только светало. Я окликнула коляску и покатила в «Мена-Хаус». По пути я вдруг стала дрожать, вся моя смелость куда-то подевалась, в голове было пусто... Я знала, что не смогу долго скрываться: одинокая женщина вызывает недоумение – это в лучшем случае...
Во время завтрака один джентльмен спросил, не археолог ли я, из тех, кто работает в этом районе. Это навело меня на удачную мысль и напомнило о вашем письме. Обратиться мне было больше не к кому, вот я и решила добраться до вас. Мной руководило отчаяние...
– Вовсе нет! Очень разумное решение. Но как вы оставались незамеченной всю ночь и следующий день?
– Это было нелегко. Сами знаете, где раскопки – там гиды-самозванцы, попрошайки и прочий докучливый люд, который вас преследует, как рой мух. В конце концов я поняла, что проще всего избежать внимания, притворившись арабкой-нищенкой. Купила у одной женщины подходящее платье, переоделась в пустой могиле и пошла... Теперь до меня никому не было дела. Переночевала я в расщелине между Саккарой и Дахшуром. Не могу сказать, что хорошо провела ночь. Сюда я добралась к концу следующего дня в полном изнеможении. Сил хватило, только чтобы снова переодеться и спрятать арабское платье вместе с мелочами, которые захватила с собой. После этого я отправилась знакомиться с вами и профессором.
– Вы заслужили комплимент, Энид! Упорство и изобретательность делают вам честь. А накидку от велосипедного костюма вы тоже припрятали?
– Да. Я не отказалась от намерения выдать себя за археолога. Увидев вас и профессора за беседой, я попыталась перенять ваш облик. На вас не было накидки, поэтому я ее тоже не надела. Простите мне этот невинный обман...
– Можете не просить прощения, дорогая. На вашем месте я поступила бы так же. Если хотите, я найду и принесу ваши вещи. Можете описать место, где устроили тайник?
Она дала мне такие обстоятельные указания, что найти тайник сумел бы и слепой.
– Я хотела наведаться туда вчера вечером. Но, выглянув из палатки, испугалась холода и зловещей тьмы. Кроме того, до меня донеслись странные звуки: крики, стоны...
– Это всего лишь шакалы, Энид. Обещайте мне, что никогда не покинете ночью палатку, что бы ни услышали.
Уходя от девушки, я захватила юбку от велосипедного костюма, объяснив, что сумею привести ее в порядок. Эмерсон по-прежнему рисовал схемы. На стене красовалось безобразное пятно, – видимо, мой нетерпеливый супруг от избытка усердия запустил в стену чернильницей.
– Терпенье и труд все перетрут! – напомнила я ему и поспешила на крышу.
Там я переоделась в юбку Энид и рассталась со своим поясом-патронташем, хотя без болтающихся на нем полезных предметов была как без рук. К зонтику я прикипела душой еще сильнее, но с ним меня опознали бы и в самом глубоком склепе. На нос я водрузила темные очки, на голову – пробковый шлем. Закончив преображение, спустилась во двор, пользуясь неровностями в стене как ступеньками. Показаться сейчас Эмерсону значило бы застрять до утра, отвечая на его вопросы.
Деревня еще не очнулась от послеполуденной дремы, хотя солнце уже клонилось к закату. Я сложила руки на груди, кое-как замаскировав главное различие наших с Энид фигур, и двинулась по пустыне – медленно и неуверенно.
На много миль вокруг царила полная неподвижность. О существовании жизни на Земле напоминали лишь стервятники, выписывающие круги в блекло-голубом небе. И все же, не преодолев и ста ярдов, я почувствовала, что за мной наблюдают. Инстинкт, о котором так убедительно пишут мистер Хаггард и другие авторы, чрезвычайно развит у всех, кому часто приходится спасаться от недругов. А меня преследуют, кажется, чаще, чем кого бы то ни было.
С шага я не сбилась, но волосы под пробковым шлемом слегка зашевелились. Эмерсон наверняка сказал бы, что во всем виноват пот. Шлем действительно нагрелся, как жаровня, но дело все равно не в этом. Взгляд невидимого наблюдателя был таким пристальным, что в конце концов я не выдержала и резко обернулась.
И обнаружила нашу кошку Бастет, зачем-то увязавшуюся за мной.
– Ты что здесь делаешь? – прикрикнула я на нее. Не получив ответа, приказала: – Немедленно домой!
Бастет по-прежнему на меня глазела. Пришлось повторить команду по-арабски. Только тогда кошка лениво поднялась, почесала задней лапой ухо в знак пренебрежения и удалилась.
Однако неприятное ощущение осталось. Я напряженно озиралась, но единственная доступная взгляду живность – Бастет – уже достигла лагеря. Значит, меня беспокоил не ее взгляд. Недаром я говорила Эмерсону, что зловещий Сети постоянно за нами наблюдает! Несомненно, он готовил новый удар. На роль козла отпущения – жертвы, которую следовало сдать полиции, – он избрал бедняжку Энид. Радуясь, что мои подозрения получают подтверждение хотя бы в виде шевелящихся на затылке волос, я продолжила путь.
Найти тайник Энид не составило труда – из песка опознавательным флажком торчал лоскут черной материи. Я выкопала сверток, то и дело оглядываясь и соображая, как поступила бы на моем месте сама Энид, если бы подверглась нападению. Врагу было где притаиться. Не помню, говорила ли я, каким количеством ям и прочих укромных местечек усеяна каменистая пустыня.
Тем не менее нападения я не дождалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96