Идем, Рамсес. Не отставайте, Фрейзер!
И Эмерсон припустил за Абдуллой.
– Сегодня он не в духе, – предупредила я Энид, поравнявшуюся со мной, – лучше ему не перечить. А у меня для вас сюрприз: мы начинаем обследовать пирамиду изнутри!
Я ожидала взрыва энтузиазма, а увидела вытянувшееся личико и потухший взор.
– Но Рамсес говорил...
– Надеюсь, вы не ожидаете от ребенка глубоких познаний в археологии, дорогая? Он мог пропустить что-то важное.
Землекопам поручили убрать обвалившиеся камни и расширить проход. Осмотрев потолок уходящего вниз коридора, я убедилась, что опасности нового обвала нет. Мы подперли тоннель бревнами, разобрали завал, после чего я доставила себе удовольствие – первой проникла внутрь пирамиды.
Писк летучих мышей и хлопанье крыльев – неизменное шумовое сопровождение в древнеегипетских постройках – так подействовали на Энид, что она отказалась меня сопровождать. Дальше я двинулась одна.
Миновав десяток коридоров, расположенных под разными углами друг к другу, но в целом идущих в одном направлении, я оказалась в пустом помещении площадью примерно семь с половиной квадратных футов. Пол покрывал ничем не примечательный сор. Для очистки совести я поручила Селиму покопаться в пыли, а сама поспешила обратно, на свежий воздух, героически скрывая разочарование.
Энид сидела сбоку от входа в пирамиду, подперев руками подбородок и наблюдая за египтянами, устроившими себе короткую передышку. Я подкралась к ней и как ни в чем не бывало сказала:
– Так не годится. Сколько можно чураться его, как прокаженного?
– Пока не опомнится и не расскажет всю правду!
– Он уже сознался в многочисленных грехах. Не могу представить, чтобы он скрывал что-то еще. Или вы считаете, что убийца – Дональд?
– Вовсе нет! – Энид обернулась. – Не он, а Рональд! А Дональд, как всегда, взял на себя его вину.
– И пожертвовал офицерским званием, честью, состоянием? Полно, Энид! Даже мужчины не бывают настолько глупы. Благородство и самопожертвование – это, конечно, наивысшие добродетели, но, доведенные до абсурда, они превращаются в самый настоящий идиотизм.
– Совершенно с вами согласна. – Энид горько усмехнулась. – Но вы не знаете Дональда. Назвать его донкихотом – значит ничего не сказать. Рональд – тот всегда был в семье любимчиком: он и младше, и меньше, и слабее...
– Вы правы, сколько раз я наблюдала, как мамаши пестуют в ущерб остальным детям самого маленького и жалкого! Чужая слабость будит в нас самые лучшие качества.
– Несомненно, если подходить абстрактно, то жалость – это очень благородно. Но в данном случае жалость причинила братьям огромный вред. Рональд никогда не бывал виноват, его никогда не наказывали. Вместо того чтобы восстать против такой несправедливости, Дональд пытался добиться материнского одобрения, предлагая себя на роль защитника Рональда и козла отпущения. Когда Рональд совершал очередную пакость, вину всегда брал на себя Дональд, ему доставалось и наказание. Рональд задирал главного соседского хулигана, а драться выходил Дональд. Последними словами матери, обращенными к Дональду, были «Береги брата». Так он и поступал.
– В детстве, наверное, так оно и было. Но почему вы уверены, что Дональд и сейчас взвалил на себя вину брата? Одно дело – затрещина, полагавшаяся другому, и совсем другое – долги, в которые влез не ты.
– Дональд поступает так не впервые, – возразила Энид. – Ему уже приходилось выплачивать долги Рональда. Но в этот раз все гораздо хуже. Рональду грозил публичный позор, возможно даже тюрьма, если бы человек, чью подпись он подделал, предал случившееся огласке. К Дональду он относился с большим уважением, поэтому простил ему то, что никогда не простил бы другому. Вот почему Дональд взял на себя вину брата и на сей раз. Я уверена в этом так же твердо, как в том, что мы с вами здесь стоим, но доказательств у меня нет. Правду знают только братья. Рональд не собирается признаваться, и если Дональд не откажется от роли мученика, то... Потому я и примчалась в Египет. Рональд выехал раньше меня – якобы с целью отыскать Дональда и вернуть его домой. Я знала, что он не будет слишком стараться найти брата, и не ошиблась. В Каире мне сказали, что Рональд отправился в путешествие развлечься. Пришлось мне самой разыскивать Дональда, чтобы то ли мольбой, то ли угрозами...
– Может быть, обещаниями? – осведомилась я осторожно. Щеки девушки вспыхнули от смущения.
– Он никогда не намекал, что подобное предложение могло бы как-то на него повлиять...
– Понимаю. Мужчины – странные существа, Энид. Требуется богатейший опыт, как у меня, накопленный в путешествиях по странам и континентам, чтобы разобраться в их причудах. Вам не приходило в голову, что Рональд мог помешать вашим поискам?
– Приходило... – прошептала Энид. – Я даже заподозрила, что Каленищеффа подослали специально, чтобы сбить меня со следа. Но такой подлости я не ждала даже от Рональда...
– И напрасно, – сказала я твердо. – Каленищефф что-то замышлял. Он сам мне говорил, что собирается покинуть Египет. Раз так, он должен был напоследок сорвать большой куш, даже ценой предательства или шантажа. Но кто стал его жертвой – вот вопрос! В общем, вы затронули несколько занимательных тем, которые я должна хорошенько обдумать. Но это позже, а пока нам пора присоединиться к остальным. Кажется, меня уже зовет Эмерсон.
Сомневаться, чей крик разносится по пустыне, не приходилось. Муж мой смог бы, поднатужившись, разрушить криком египетскую пирамиду, по крайней мере вспомогательную.
Первым нас встретил Рамсес, чтобы спросить, не нашла ли я в пирамиде чего-нибудь интересного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96