— Рад служить своей хозяйке, — ответил паренек.Эдвард посмотрел на Саймона, и тот резко кивнул. Мальчик поклонился Ариане и поспешно отошел.Ариана поняла, что Саймон все эти дни наблюдал за тем, что готовят ей на завтрак. При взгляде на поднос ей стало к тому же совершенно ясно, что Саймон сам отбирал блюда для ее трапезы.На тарелке были самые любимые ее кушанья. Особенно ей нравился чай из ягод шиповника и лепестков ромашки, и она его уже не раз заказывала.Под пристальным взглядом Саймона Ариана отложила арфу и принялась за еду.— Слава Богу, — пробормотал Доминик, увидев, что руки Арианы наконец-то оставили арфу в покое. — А то наши соколы расплакались бы как дети, слушая ее печальные песни.Саймон мельком взглянул на своего сокола, сидевшего на жердочке у стены. Скайленс с колпачком на голове вместе с другими птицами терпеливо дожидался своего хозяина. Вдруг сокол неосторожно пошевелился и распахнул крылья, удерживая равновесие. Колокольчики на кожаных путах, обвивавших лапки птицы, мелодично звякнули.Саймон отвернулся и вновь принялся поглаживать кота, блаженно свесившего голову с его плеча. Рукав его рубашки сполз и открыл алый заживающий рубец поперек его бицепса.— Я вижу, бальзам Мэг быстро залечил твою… э-э… случайную рану, — промолвил Доминик.Он говорил тихо, но Саймон слишком хорошо знал своего брата, чтобы не заметить оттенка сомнения в его голосе: Доминик ни капли не поверил в историю, которую Саймон сочинил про свою рану.— Да, — сказал Саймон, — Мэг — искусная врачевательница.— Как мог ты быть таким неловким — на тебя это непохоже. Расскажи-ка мне еще раз, как это случилось.Саймон сверкнул на него черными глазами, но не промолвил ни слова.— А, кажется, припоминаю, — произнес Доминик. — Ты слегка перебрал вина на свадьбе, стал показывать невесте всякие фокусы с кинжалом и порезался. Так ли это?Саймон, пожав плечами, молча грыз яблоко.— Да, неплохо придумано, — рассудительно сказал Доминик, — но, по-моему, пришло время и правду услышать, как ты считаешь?— То, что случается в брачную ночь, касается только жениха и невесты и принадлежит только им.— Да, но не в том случае, когда смерть одного из новобрачных может навлечь беду на Спорные Земли, — холодно возразил Доминик.— Но мы ведь живы, — сухо ответил Саймон.— И свадебные простыни были перепачканы кровью, как и полагается. Но уж не твоею ли кровью?Ответом Доминику было гробовое молчание.— Саймон!Голос Волка Глендруидов звучал тихо, но настойчиво. Он наклонился к брату, ожидая от него ответа.— Это не праздный вопрос, — жестко сказал Доминик. — Каждую ночь Мэг видит вещие сны. И с каждым разом они все больше пугают ее.Губы Саймона упрямо сжались, так что рот его превратился в тонкую алую линию, напоминающую шрам на его руке. Некоторое время он не отвечал, молча почесывая за ухом у Его величества Лентяя. Кот благодарно урчал.— Ариана и в самом деле твоя жена, а не только на бумаге? — хмуро спросил Доминик.Пальцы Саймона на мгновение замерли, затем продолжили ласкать кота.— Нет, — коротко ответил он.Доминик выругался на языке сарацинов.— В чем же дело? — спросил он.— Моя жена холодна, как северное море.— Она отвергает тебя?Хмурая усмешка пробежала по тонким губам Саймона, но рука его все так же нежно почесывала серебристо-серую кошачью шерсть.— Да, она отвергает меня, — спокойно согласился он.— Почему?— Она говорит, что скорее умрет, чем ляжет в постель с мужчиной.— Так посади ее на себя, черт возьми, — раздраженно произнес Доминик.— Надо подумать.Доминик ждал, но Саймон больше ничего не сказал.— Чем тебя ранили? — вновь требовательно спросил Доминик.Его настойчивый голос был слышен только Саймону.— Кинжалом, — нехотя ответил тот.— Кто?— Моя жена.Доминик так и предполагал, но был потрясен, услышав правду собственными ушами.— Она пыталась убить тебя? — спросил он.Саймон пожал плечами.— Дьявол! — выругался Доминик. — Теперь понятно, почему тебя больше не тянет к ней в постель. Да и самый крепкий меч после такого потеряет силу.— Если бы это было так, — буркнул Саймон себе под нос.— Что?— Если бы кинжал моей жены забрал силу моего меча! Но этого не произошло. Я боюсь, что не сдержусь, если она снова мне откажет.Черные брови Доминика взлетели вверх в немом изумлении: на поле битвы или в спальне — везде выдержка Саймона была предметом зависти многих рыцарей.— И поэтому ты спишь теперь один? — спросил Доминик.— Да. А сегодня она опять надела это колдовское платье, — сказал Саймон. — Дьявол меня подери, да я так бы и запустил руки ей под юбку.Доминик внимательно посмотрел в раздосадованное лицо брата. Спустя некоторое время он снова заговорил, тщательно подбирая слова:— Ты думаешь, она влюблена в другого?— Нет, если ей, конечно, дорога жизнь.Ледяной тон Саймона ясно дал понять Доминику, что даже он, его брат и господин, должен осторожно касаться такого тонкого предмета, как увлечения леди Арианы. Доминик не видел Саймона столь настойчивым с той поры, когда тот преследовал Мари, соблазнительно покачивающую бедрами между кострами в лагере крестоносцев. Глаза Саймона горели тогда, словно эти костры.Внезапно Саймон выругался, и его глаза смягчились.Кот махнул пушистым хвостом у него под носом, напоминая хозяину его главную и основную обязанность — ласкать Его величество Лентяя.— Нет, — спокойно продолжал Саймон, — леди Ариана никого не любит. Впрочем, если бы любила, было бы проще: я бы тогда убил этого счастливчика.Доминик ехидно усмехнулся.— Значит, леди Ариана, как те девки в гареме у султана, предпочитает женские ласки?— Нет. Ариана вообще не терпит прикосновений чьих-то рук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116