За эти несколько минут он опять переменил составленный накануне план. Слова Жоана Фейо открыли ему глаза: он понял, что среди авентурейро начинает расти недовольство. Однако итальянец не привык отступать перед трудностями и не хотел расставаться с надеждой, которую так давно лелеял в сердце.Он решил ускорить течение событий и в тот же день привести в исполнение свой замысел; для этого ему достаточно было шести сообщников, смелых и надежных.Заперев дверь, он провел четверых авентурейро в комнату, смежную с молельней, где Мартин Ваз продолжал пробивать брешь в стене, отделявшей их от дона Антонио и его семьи.— Друзья мои, — обратился к ним итальянец, — мы в отчаянном положении, у нас нет сил, чтобы защититься от дикарей, и рано или поздно мы все равно должны будем сдаться.Понурив головы, авентурейро молчали; они знали, что это горькая правда.— Нас ожидает страшная смерть. Это варвары; они едят человеческое мясо. Они пожрут нас. Наши кости останутся непогребенными.Выражение ужаса изобразилось па лицах всех четверых. Они затряслись, как в лихорадке.Лоредано пристально на них посмотрел.— Но у меня есть средство спасти вас.— Какое? — спросили все хором.— Не торопитесь. Я могу спасти вас; но это не значит еще, что я это сделаю.— Почему?— Почему? А потому, что за всякую услугу надо платить.— Чего же вы от нас требуете? — спросил Мартин Ваз.— Я требую, чтобы вы следовали за мной и повиновались беспрекословно.— Можете быть спокойны, — сказал один из авентурейро, — за моих товарищей я отвечаю.— Мы согласны! — вскричали остальные.— Отлично! Знаете, что мы сейчас сделаем?— Нет; вы должны нам сказать.— Так слушайте! Сейчас мы сломаем эту стену. Потом — войдем в комнату фидалго и убьем всех, кто попадется на пути; мы сделаем исключение только для…— Для кого?— Для дочери дона Антонио де Мариса Сесилии. Если кто из вас хочет получить другую девушку, берите ее себе, я согласен.— А что потом?— Весь дом станет нашим. Мы объединимся с нашими товарищами и нападем на айморе.— Это не поможет, — возразил один из авентурейро, — вы же сами сказали, что у нас сил не хватит с ними справиться.— Это верно! — согласился Лоредано. — С ними мы не справимся, но себя сумеем спасти.— Как? — спросили недоумевающие авентурейро.Итальянец улыбнулся.— Когда я сказал, что мы нападем на айморе, я не совсем точно выразился: я имел в виду, что нападут другие.— Все-таки это непонятно. Говорите яснее.— Так вот, слушайте: мы разделим наших людей на два отряда, вы и еще несколько человек будете под моим началом.— Допустим; что же дальше?— После этого один отряд покинет дом. Будет сделана вылазка. Одновременно остальные откроют огонь со скалы. Это старый способ, и вы, верно, знаете его: атаковать противника сразу с двух сторон.— А дальше что?— Такая вылазка дело опасное; она сопряжена с риском для жизни. Вот почему за нее буду отвечать я. Вы последуете за мной. Только вместо того, чтобы идти на врага, мы направимся с вами к ближайшему селению.— А, вот оно что! — воскликнули авентурейро.— Под предлогом того, что дикари могут на несколько дней отрезать нам обратный путь в дом, мы возьмем с собою запасы еды. Мы пойдем не останавливаясь, не оглядываясь назад. И обещаю вам, мы будем спасены.— Но это предательство! — вскричал один из авентурейро. — Мы предадим товарищей в руки врага!— А как же иначе? Одни должны умереть, чтобы другие могли жить. Так уж устроен мир, и не нам его изменять. Надо считаться с его законами.— Нет! На это мы не пойдем! Это низость!— Ладно же, — холодно ответил Лоредано, — вы вольны поступить, как вам угодно. Потом пожалеете, только поздно будет.— Но послушайте…— Нет, нам больше не о чем говорить. Я думал, что вы люди, которых стоит спасать. Теперь я вижу, что ошибся. Прощайте.— Если бы не предательство…— Какое там предательство! — в бешенстве вскричал итальянец. — Неужели вы в самом деле думаете, что хоть один из нас уцелеет! Все тут пропадем. А раз так, то пусть хоть несколько человек спасутся.Последний довод, видимо, поколебал авентурейро.— Даже у тех, кому придется умереть, — продолжал Лоредано, — если они не отъявленные эгоисты, не будет права жаловаться на свою судьбу; пусть радуются, что смерть их на пользу товарищам пошла. Ведь это лучше, чем погибать ни за что. А так оно и случится, если мы будем сидеть сложа руки.— Ладно. Тут ничего не скажешь. Полагайтесь на нас, — сказал один из авентурейро.— Как хочешь, только потом я всю жизнь буду каяться! — воскликнул другой.— Ну так закажем мессу за упокой их души!— Неплохо придумано! — усмехнулся итальянец.Авентурейро стали помогать своему товарищу ломать стену. Лоредано отошел в угол комнаты.Некоторое время он смотрел на работавших. Потом снял с себя пояс из стальных пластинок, стягивавший его камзол.На внутренней стороне этого пояса была узенькая прорезь. Он вытащил оттуда лист пергамента, сложенный вдвое. То был знакомый нам план пути к серебряным залежам.Лоредано глядел на этот клочок пергамента, и в памяти его оживало прошлое. Но воспоминания эти отнюдь не пробудили в нем угрызений совести; напротив, они еще больше разожгли его желание добыть сокровища, которые принадлежали ему, но все никак не давались в руки.Из раздумья его вывел один из авентурейро. Незаметно подкравшись к итальянцу, он долгое время за его спиной разглядывал план и вдруг сказал:— Не можем мы ломать эту стену.— Почему? — спросил Лоредано, поднимая голову. — Что, она такая крепкая?— Не в этом дело; стоит ее толкнуть, и все повалится. А ведь там — молельня.— Ну и что такого?— Как что? Святые образа, статуи. Неужто их на пол валить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110