– Так вы поэтому выгнали нас с урока? – спросил Мейрхион, вцепившись на всякий случай покрепче в драгоценную классификацию.
– Именно. В противном случае вы бы умерли скорее от скуки, чем от любопытства.
* * *
В субботу вечером Мерлин собрал педсовет. В большом зале под портретами покровителей школы сошлись все присутствовавшие на тот момент в школе преподаватели, – иные из них в истинном облике, – образовав обычное пестрое сборище. Поскольку все присутствующие были людьми достаточно занятыми, Мерлин придал ускоренный характер обсуждению повестки дня.
– Для начала, – строго сказал он, обводя всех взглядом, – следует обсудить безобразный поступок Придери-ап-Мейрхиона с девятого курса, который вчера чуть не остановил битву при Гастингсе!..
– А что такое? – встрепенулся в углу архивариус, протирая сонные глазки. – Я ничего не знаю!..
– Придери-ап-Мейрхион, – громовым голосом сказал Мерлин, – Придери, выйдите сюда, на середину!.. вчера, в пять часов вечера по нашему времени, отправился под Гастингс и произнес там перед норманнским и саксонским войсками речь, призывая их к миру. Есть свидетели его возвращения оттуда, – он кивнул на Курои и Ивора-ап-Киллоха. – Какие последствия имела эта речь, – Мерлин повысил голос, оглядывая невзрачного нарушителя, – пусть расскажет сам Придери-ап-Мейрхион, я не буду ему мешать.
– Меня никто не послушал! – страстно воскликнул Придери. – То есть меня дослушали, и очень доброжелательно, но…
– Но? – хищно спросил Мерлин.
– Э-э… Ну, когда я закончил, Гаральд похлопал меня по плечу и сказал: «Ты прекрасно говорил, парень, не хуже нашего епископа. А теперь в сторонку, здесь сейчас станет жарковато». Ну, и норманнские графы сказали, что я тронул их сердца, ну, и… чтобы я отошел и не мешал.
– А вы думали, что они побросают знамена и, рыдая, сложат с себя доспехи? – ядовито сказал Мерлин.
– Как эта пагубная идея вообще могла прийти вам в голову? – спросил профессор Мэлдун.
– О, я знаю! – перебил Дион Хризостом, спрыгивая с высокого кресла. – Я объясню!.. Дело в том, что на риторике в группе Придери мы как раз закончили проходить речи, призванные примирять враждующие армии. Ну, и Придери, вероятно, решил попрактиковаться перед зачетом, не так ли?..
– Не совсем так, – ответил Придери.
– Да кому нужно практиковаться перед вашим зачетом, Дион! – закричал профессор Орбилий. – Не смешите людей! Если бы он этого хотел, ему нужно было бы говорить по-гречески!
На лице сидевшего рядом хрониста Элиса-ап-Гриффида отобразилась какая-то мысль.
– То есть вы хотели именно остановить битву при Гастингсе? – уточнил Змейк. – Чем она вам мешала?
– Она живо запомнилась мне еще с первого курса, – честно сказал Придери.
– Постойте! – сказал Элис-ап-Гриффид, обращаясь к Придери. – А на чем вы говорили? По-старофранцузски – вас понимали бы только норманны, по-древнеанглийски – опять же только саксы. Кто-нибудь из здесь присутствующих слышал эту речь?
– Я слышал эту возмутительную речь от начала и до конца, – с достоинством сообщил Мерлин. – Все это время я стоял прямо у него за спиной.
– Вы? – изумился Элис-ап-Гриффид. – А что же вы не вмешались? Если вы переместились вслед за ним во времени, чего же вы ждали?..
– Да не перемещался я вслед за ним во времени! – раздраженно сказал Мерлин. – Другого дела у меня нет! Я просто там стоял. Сам по себе. Я там стоял задолго до того, как Придери пришла в голову эта злосчастная выходка. А где, по-вашему, должен стоять придворный маг?..
– Так на чем вы говорили, Придери, сын Мейрхиона?
– Он говорил на каком-то безобразном койне с исковерканной грамматикой. Я в жизни не слышал такого отвратительного пиджина, – подлил масла в огонь Мерлин.
– Ну… я старался говорить так, чтобы и тем, и другим было понятно, – сказал Придери. – На такой… вроде как смеси.
– Коллеги! – торжественно сказал Элис-ап-Гриффид. – Но… в таком случае… мальчик создал среднеанглийский литературный язык!
По залу педсовета пронесся шепот.
– Ну и что? – запальчиво воскликнул Мерлин. – Вы считаете, что это хорошо?..
– Я не предлагаю поощрять его за это. Я предлагаю не исключать его, – просительно сказал Элис-ап-Гриффид.
Доктор Итарнан молча показал жестом, что он присоединяется к этому мнению. Дион Хризостом принял позу защитника в суде и картинно завернулся в свой гиматий. Из угла вылез архивариус Хлодвиг и обошел Придери кругом, присматриваясь к нему. Придери стоял, повесив голову.
– Так вот, Придери: вы убедились, я надеюсь, что прекратить битву словом невозможно.
– А речи риторов?..
– Речи риторов рассчитаны на греков, которые и сами обычно подумывают о том, как бы разбежаться, – да, да, Дион, не возражайте мне. Ладно. Поскольку тут некоторые коллеги просят за вас… и даже находят у вас лингвистические способности… то я настоятельно советую вам направить эти способности в другое русло. Мы делаем вам предупреждение, Придери. Еще одна смелая выдумка – и вы свободны, – сурово сказал Мерлин.
– Я не совсем отчетливо понимаю, что происходит, – безмятежно обратился к Змейку Сюань-цзан.
– Мы обсуждаем случай мелкого хулиганства, – спокойно отвечал Змейк.
Когда дверь за Придери, скрипнув, закрылась, Мерлин молниеносно повернулся к Курои.
– Коллега Курои! Вас не удивляет, что регулярные нарушения дисциплины среди учащихся почему-то связаны с битвой при Гастингсе? Может быть, пора уже как-то уменьшить роль этой битвы в учебном процессе?
– И что поставить на ее место? – резко возразил Курои. – Битву, в которой пятеро храбрых валлийцев отвоевали у семерых других валлийцев полторы грядки с луком?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137