Нет конечно, дитя мое! Все идет своим ходом. Ты сказала, ты просто ходила в Ченгфу? О небеса! В тебе энергии больше, чем здравого смысла. В Китае разгуливать одной!
– Я хотела попрощаться с доктором Ленгдоном. Я уже столько раз ходила в город одна. Мне нужно было.
Лицо ее смягчилось.
– Да, нужно. Слава Богу! Все обошлось! В последний раз, милочка, – она обняла меня. – Пошли поужинаешь. Ты, должно быть, умираешь с голоду, а завтра у тебя будет длинный день.
Мое сердце подскочило, и я переспросила:
– Завтра?
Она посмотрела на меня и улыбнулась:
– Да. Пришло сообщение из штаб-квартиры миссии в Тяньцзине. Они высылают завтра человека, который тебя туда отвезет. Первый этап на долгом пути домой. Разве тебе не повезло, Люси, что такой добрый английский джентльмен, как мистер Грешем, захотел, чтобы ты жила в его семье?
Я проглотила комок в горле и, стараясь скрыть страх перед неизвестностью, ответила:
– Да, мне очень повезло, миссис Феншоу.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
На следующее утро, когда я прощалась, дети плакали. Я не пролила ни слезинки, хоть мне и хотелось: сердце разрывалось на части, и слезы могли бы облегчить мою боль. Но у меня их просто не было.
Миссис Феншоу дала мне большой, видавший виды чемодан, и в него я положила свои немногочисленные сокровища и комплект нижнего белья. Чемодан на три четверти остался пустым. Ближайшая станция была в Янгсу, в четырех часах езды на муле. Мистер Феншоу отвез меня туда. Нас встретил проворный джентльмен, приехавший за мной из Тяньцзиня. Его звали мистер Кортни.
Я никогда раньше не видела поезда и испугалась, когда он, пыхтя и лязгая, подошел к станции. Но я сцепила зубы и не отрываясь смотрела на него с твердым намерением никому не показывать своего страха. Наверное, мистер Кортни был хорошим человеком, но я его не запомнила, потому что голова моя просто перестала соображать. Я сидела в несущемся с грохотом поезде, уставившись в окно и ничего не замечая перед собой.
Я провела десять дней в Тяньцзине. Город был гораздо больше Ченгфу. Здесь, в миссии, у меня была отдельная комнатка с настоящей кроватью. Меня снабдили английской одеждой, которая уже больше была не нужна дамам, работавшим в миссии, и они ее для меня переделали. Когда я в первый раз надевала полный туалет, дежурной даме пришлось мне помогать. Когда же я, наконец, оделась, щеки мои были пунцовые от унижения. Никогда еще я не чувствовала себя так неудобно и так глупо.
Невозможно двигаться свободно, когда длинная юбка цепляется за ноги. И зачем нужно надевать под платье хлопчатобумажную комбинацию в оборках? Что до верха платья, который назывался лифом, то он был слишком узкий. И длинные рукава были слишком узки. Стоит порыть в таком платье канаву полдня, и от него одни лохмотья останутся. Когда я об этом сказала, дама была шокирована.
– Но тебе не нужно рыть канавы, Люси. Ты теперь английская барышня и должна одеваться и вести себя соответственно. Нет, не надо так шагать, дорогая. Ты же не мужчина. Барышня никогда не должна спешить. Ходи маленькими шажками, и юбка не будет мешать.
Единственное, что мне нравилось, это туфли. Когда я к ним привыкла. В них мои ноги казались маленькими по сравнению с ногами английских дам. Я была в миссии чем-то вроде диковинки, но все были добры ко мне. Мне объяснили, что путешествие домой займет десять недель, но это не так уж и долго, если за это время преодолевается двенадцать тысяч миль. Я подсчитала, и оказалось, что пешком мне пришлось бы идти больше года: я не смогла бы сделать больше тридцати миль в день.
На десятый день я села на борт английского грузового судна, на котором были каюты для пассажиров. Судно могло взять на борт тридцать человек, кроме экипажа. Моими спутниками были доктор и миссис Колби, пожилая пара, долгие годы проработавшая в миссии. Они возвращались домой, на пенсию. Доктор Колби не был настоящим доктором, он был священником. Наш корабль назывался «Формоза». Он обычно не заходил севернее Шанхая, но на этот раз на судне был груз для Тяньцзиня. Я и представить себе не могла, что корабль может быть таким красивым. Кают-компания, с красивыми стульями, кушетками и ковриками, была, как зал в большом дворце. И столовая была прекрасна. А когда длинные столы, покрытые белыми тонкими скатертями, были сервированы, а металлические и стеклянные столовые приборы сияли и сверкали, то просто дух захватывало!
В моей каюте было две койки, одна над другой. Но я была одна, потому что пассажиров было меньше, и подходящей для меня молодой женщины не нашлось. В каюте была большая раковина, закрепленная на стене, с отверстием, через которое убегала вода, когда приподнимали затычку. Над раковиной выступали два крана. Я не поверила своим глазам, когда из крана полилась горячая вода.
Но это еще не все. На корабле был электрический свет. Мне нужно было лишь нажать на выключатель, и большая стеклянная лампочка на потолке загоралась ярким белым светом. Такой свет был везде, а лампочки в коридорах горели всю ночь. Я и представить себе не могла такой роскоши. Несмотря на все эти удивительные вещи, доктор Колби сказал, что наше судно небольшое и скромно оборудовано по сравнению с современными крупными пассажирскими судами. Мне это казалось невероятным, но пришлось поверить: ведь он – священник.
Среди этих чудес было два, которые приводили меня в особенный восторг. Недалеко от моей каюты, в коридоре, находилась ванная комната с огромной ванной и кранами, извергавшими горячую и холодную воду. Для каждых десяти пассажиров была своя ванная комната, и мы могли принимать ванну, сколько хотели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107