Когда я прислушалась к разговору за столом, то поняла, что речь идет именно об имении.
– Твоя философия беззаботной жизни хороша в теории, отец, – довольно дружелюбно сказал Роберт, наливая себе белого вина из графина, – но в один прекрасный день все это рухнет. – Он помрачнел. – Вполне возможно, в следующем году.
– Ах, не будь пессимистом, мой мальчик, – с жаром ответил мистер Фолкон. – Джордж Бентон говорил на днях, что если я захочу, то неплохо заработаю на портретах богатых и тщеславных женщин.
– Но ты не захочешь, ведь так? Потому что тебе не по душе такая живопись.
Его отец ухмыльнулся.
– Верно. Да ладно. Что-нибудь еще подвернется.
– Если не подвернется, мы потеряем «Луноловов».
Миссис Фолкон сказала:
– Если даже и так, то это еще не конец света, Робби. Мы с твоим отцом можем жить и в нашем маленьком доме в Корнуолле, если придется уехать отсюда. Я люблю «Луноловов», но дом – не самая значительная вещь на свете.
– Для меня «Луноловы» имеют большое значение, мама.
– Я знаю. Для тебя это стало навязчивой идеей, Робби. Мне жаль, что это так. Но, возможно, мистер Сэбин согласится продлить срок выплаты по закладной.
– Ник Сэбин? Ты грезишь наяву, мама! Срок выплаты по закладной может быть продлен только в одном случае, если он никогда не вернется из Китая. Что тогда произойдет, я не знаю. Будут разыскивать его наследников и правопреемников, если таковые существуют, и тогда они уже будут принимать решение. Так или иначе, у нас появится время. Я не слышал, чтобы он вернулся, возможно, нам повезет.
– Нельзя желать ему смерти, Робби, – быстро сказала миссис Фолкон. – Ужасно на это надеяться.
Роберт пожал плечами. Я чувствовала себя виноватой, что сидела за их столом и молчала, когда могла бы многое рассказать, но мне нужно было время, чтобы решить, правильно ли будет, если я расскажу. Вскоре Роберт извинился за то, что ему нужно уйти: он хотел узнать, как устроили кролика Метью на новом месте. Когда дверь за ним закрылась, мистер Фолкон посмотрел на жену и поднял бровь.
– Наш Роберт, похоже, становится добрее, – сказал он с удивлением. – Должно быть, Люси на него так влияет, – он улыбнулся мне. – Роберт обычно не так снисходителен к нашим грехам. Похоже, вы на него отлично действуете.
Час спустя я играла с Метью в «Змеи и лестницы», когда услышала, что кто-то звонит у входной двери. Через несколько минут в комнату вошла миссис Фолкон.
– Мне очень жаль, Люси, – с сочувствием сказала она, – но это Эдмунд Грешем.
– Ох! – сердце мое упало. – Он пришел за мной?
– Я не знаю, дорогая. Он спросил, как ты себя чувствуешь, и попросил разрешения поговорить с тобой. Он ждет в гостиной. Должна сказать, что он вел себя очень учтиво.
– Да. Он не такой, как они. – Я неохотно поднялась. – Придется идти.
Эдмунд встал, когда я вошла в гостиную. Мы смущенно поздоровались. Он спросил, как я себя чувствую, я ответила, что уже почти пришла в себя. И мы замолчали. Я никогда не видела Эдмунда смущенным, но сейчас он, видимо, очень растерялся. Чтобы нарушить молчание, я сказала:
– Извините, Эдмунд, что взяла ваши брюки, но я была вынуждена. Я бы ни за что не дошла в юбке.
– Совершенно верно, совершенно верно, – поспешно ответил он, краснея. – Я… хм… мне нужно сказать вам, Люси… ну, как вы, наверное, понимаете, мой отец не всегда мыслит логически. То, что вы вчера оказались правы, и то, что мальчик бы погиб, не ослушайтесь вы его, ни в коей мере не расположило моего отца в вашу пользу, – он виновато пожал плечами. – Возможно, он просто не хочет признать, что ему стыдно, и, как большинство импульсивных людей, он пытается недовольство собой переложить на вас.
– Мне жаль, что я его ослушалась, но я должна была, Эдмунд.
– Я знаю. Но мне нужно еще кое-что вам сказать. Марш вернулся, когда мы уже обнаружили, что вас нет в своей комнате, и что вы исчезли. Он узнал от Мэгги, что произошло, и в результате, забыв о том, что он – слуга, он… а-а-а… он осудил моего отца в выражениях, больше подходящих сержанту, нежели дворецкому.
Я закрыла рот руками в полном смятении.
– Ах! Эдмунд, что было дальше?
– Удивительно красноречиво выражая свое мнение, Марш сообщил нам совершенно потрясающую новость, что он – отец Ника Сэбина, а значит, и ваш свекор. Без всякого сомнения, это и явилось причиной его сильного беспокойства за вас и гнева на моего отца.
– Да. Это правда, Эдмунд. Ник подарил мне кольцо, а мистер Марш его узнал. Так он обнаружил, что Ник – мой муж. Я никому не сказала, потому что боялась, что мистеру Маршу придется покинуть «Высокие заросли».
Эдмунд сцепил пальцы.
– Это точно. Поэтому, а также из-за того, что он так неосмотрительно вел себя вечером, его тут же уволили. Он уехал сегодня утром. – Эдмунд достал из кармана конверт. – Эту записку он попросил меня передать вам.
Я взяла конверт дрожащими руками.
– Можно я прочту прямо сейчас?
– Конечно.
Непослушными пальцами я пыталась открыть конверт.
– Как… любезно с вашей стороны, Эдмунд!
Он удивился.
– Я не испытываю к Маршу никаких неприятных чувств и считаю, что его поведение можно оправдать тем, что он ваш свекор.
Я, наконец, вынула записку:
«Дорогая Люси!
Слава богу, ты жива и мальчик – тоже! Мистер Эдмунд был настолько любезен, что взялся передать тебе мою записку. Я на время поживу в Гринвиче у своего старинного приятеля, с которым мы вместе служили, пока найду новое место. Пожалуйста, не беспокойся обо мне. У меня есть армейская пенсия, и я уверен, что мой бывший хозяин, который сейчас занимает важный пост в Военном министерстве, даст мне нужные рекомендации. Буду рад получить от тебя весточку и повидаться, если получится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107