– Привет, Люси, дорогая! Как Ник? – спросил он.
– Все еще спит. Пойду сменю доктора Ленгдона. Он уже часа два дежурит у его постели.
– Дай мне знать, когда он проснется. Мне нужно с ним поговорить. – Мистер Марш задумчиво почесал щеку. – У меня не хватает веревок, чтобы устроить ловушки и у северной стены. Я знаю, что они еще ни разу не нападали с севера, но я не знаю почему, и это меня тревожит.
– Думаю, из-за Ника, мистер Марш. Того рисунка, что сделал Роберт Фолкон на стене. Они думают, что это изображение какого-то демона чужаков, и поэтому боятся. «Боксеры» – очень суеверные люди.
В этот момент в кухню вошел улыбающийся доктор Ленгдон.
– Он проснулся, Люси. Я сказал ему, что ты здесь. Он зовет тебя. Иди.
Мистер Марш похлопал меня по плечу.
– Ты его спасла, Люси. Скажи ему, что я его люблю. Я приду минуты через две.
Непонятная кривая улыбка играла на губах Ника, когда я вошла в спальню.
– Итак… я тебя действительно видел ночью, – прошептал он. – Я думал, что у меня снова бред. Глупая обезьянка, пришедшая за мной.
Я подошла к кровати и поцеловала его в щеку.
– Как ты себя чувствуешь, Ник?
– Не так уж и плохо.
Я села и взяла его руку в свою. Он взглянул на меня и отвернулся.
– Не нужно быть слишком доброй ко мне, Люси. От этого еще тяжелее.
– Что тяжелее, Ник?
– Просто… все. О господи! Я слишком слаб. Даже язык не могу прикусить.
– Зачем, Ник? Пожалуйста, говори все, что хочешь.
Он с трудом повернул голову и снова посмотрел на меня.
– Ах, Люси… ничего из этого не выйдет. – Вдруг глаза его стали беспокойными: – Мой отец здесь? Доктор Ленгдон сказал, что он здесь.
– Да. Мы пришли вместе.
– Мне нужно срочно с ним поговорить, Люси. Нужно кое-что предпринять, пока эти ненормальные «боксеры» снова не напали.
– Не волнуйся, Ник. Твой отец… – я замолчала. – А вот и он.
Мистер Марш подошел к кровати.
– Привет, Ник. Похоже, Люси хорошо над тобой поработала.
– Да… Доктор Ленгдон сказал мне. Послушай, отец, я достал немного пороха прошлой ночью, тебе придется сделать бомбы. Это ваша единственная надежда, иначе они переберутся через стену. Тебе нужно забить порох в банки вместе с кусками металла или камнями, чтобы получилась шрапнель. Тебе нужен взрыватель. Я пока не придумал, как…
– Я смешал порох с песком, чтобы медленней горело, начинил этой смесью соломинку и поместил внутрь банки. Хорошо сработало. У них сегодня были серьезные потери.
Ник смотрел на него, глаза у него ввалились.
– Что ты еще сделал, отец? – наконец спросил он.
– Перестроил некоторые огневые точки. Поставил веревочные ловушки. Заминировал ворота, – спокойно и без лишних слов мистер Марш объяснил, что он сделал и почему. Закончив, он улыбнулся и сказал: – Не надо так удивляться, Ник. Ты знаешь, я побывал в четырнадцати кампаниях. Ник долго лежал, не говоря ни слова.
– Я и не знал, что можно быть слугой и мужчиной одновременно. Похоже, я недооценивал тебя всю жизнь, – медленно сказал он, и его губы сложились в кривую усмешку. – Одно из моих достоинств состоит в том, что я признаю свои ошибки. Прости меня, отец.
Мистер Марш покачал головой.
– Не нужно извиняться, Ник. Мне никогда не было стыдно за то, что я – слуга, но мне всегда было стыдно за то, что вы с матерью остались одни. Может быть, уже поздно становиться друзьями, но… разве мы не можем попытаться?
Я почувствовала, как Ник сжал мою руку.
– У нас даже может получиться, – ответил он и попробовал улыбнуться.
– Я очень рад, – просто сказал мистер Марш. – Тебе нужно отдохнуть, Ник. Я оставлю вас с Люси. Не беспокойся из-за «боксеров». Прежде чем все закончится, они пожалеют, что родились на свет. – Он ушел, прямой и быстрый, словно ему было вдвое меньше лет.
Мы надолго замолчали, наконец, Ник сказал:
– Расскажи, Люси. О себе и об отце. Как вы здесь оказались, что вы сделали, обо всем.
– Я не хочу утомлять тебя, Ник, дорогой.
– Пожалуйста, Люси.
И я рассказала свою историю, может быть, не очень хорошо, потому что я забывала последовательность событий и мне приходилось возвращаться и все объяснять заново. Ник лежал с закрытыми глазами, и, когда я подошла к концу, я решила, что он уснул. Но как только я замолчала, он открыл глаза и прошептал:
– Бедная Люси. Не одно, так другое. Но вот увидишь, все когда-нибудь у тебя образуется.
Его глаза блуждали, ресницы закрылись, и дыхание стало глубоким. Я сидела, держа его за руку два часа, пока не пришла миссис Феншоу сменить меня. Они с мистером Феншоу этой ночью не караулили и должны были спать в другой половине спальни, поэтому, если Ник позовет, они сразу услышат.
Я увидела его лишь на следующий день после полудня. У меня было ночное дежурство, а мистер Марш настаивал на том, чтобы отдежурившие спали хотя бы четыре часа, прежде чем приступить к работе. Утром «боксеры» обстреляли миссию с большого расстояния, но это не принесло нам никакого вреда, и мы все радовались, что они тратят понапрасну свои патроны.
Я принесла Нику миску жидкого супа. Доктор Ленгдон помог мне устроить его на подушках, и я покормила его. Он послушно ел, как ребенок торжественно открывая рот и не отводя от меня глаз. Его лицо и губы были уже не такими бледными.
Отставив пустую миску, я спросила:
– Ник, дорогой, тебе не трудно будет меня послушать?
– Нет, – он слабо улыбнулся. – Я люблю тебя слушать. И мне сегодня гораздо легче.
– Я хочу попросить тебя об одолжении, Ник. Я знаю, зачем ты приехал сюда. Ты написал в записке, что хочешь оплатить старый счет. Пожалуйста, пожалуйста, забудь о своей неприязни к Роберту Фолкону.
Мне страшно даже представить, что может произойти, если вы с ним здесь встретитесь…
– Погоди, Люси, – Ник внимательно смотрел на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107