Я чувствовала тело Метью у себя за поясницей, последним рывком мне удалось натянуть петлю на лоб. Так я носила тяжести в Китае, так делают китайские крестьяне. Метью калачиком лежал в одеяле, опираясь о мою спину, петля, как канат, обвивалась вокруг моего лба. Я не вставала. Это самое трудное, и мне еще придется ползти сквозь коридор из веток, усыпанных снегом. Я поползла через поляну, увязая временами по плечи в снегу.
Я добралась до прохода в кустах и поползла под ветками, скрипящими под тяжестью снега. Когда я оказалась на открытом пространстве, я сдвинула плечи, вытянула шею и, собрав все силы, встала вместе со своей ношей. Оказавшись на ногах, я подалась вперед, от падения меня удерживало одеяло, закрепленное на лбу, и Метью не казался таким тяжелым. Я прекрасно знала, что нельзя часто падать, потому что попытка подняться отберет слишком много сил.
Итак… я сделала то, что необходимо. А что теперь? Ответ пришел, когда я смотрела на снежинки, уносящиеся от меня и исчезающие в темноте. Ветер дул через долину от «Луноловов» к «Высоким зарослям», значит, больше всего снега на южном склоне, по которому я пришла. Я никогда не переходила за забор и не ходила по дорожке, ведущей к «Луноловам», но знала, что их часть склона более пологая и дорожка в основном идет среди деревьев. Я также знала, что раз ветер дует в южную сторону, там не будет сугробов.
За две минуты я пробралась на пятьдесят ярдов и достигла забора. Здесь мне повезло. Небольшой кусок ограды сломался под тяжестью снега и висел на прогнившем столбе. Мне не нужно было думать, как пройти через ограду или идти в обход. Но на этом везение закончилось, мне приходилось буквально сражаться с непогодой за каждый шаг, и эта борьба была бесконечной. Из-за усталости и отчаяния мне иногда казалось, что моя душа блуждает в преддверии ада.
Дорожка была засыпана, и я три раза сбивалась с пути. Дважды мне пришлось возвращаться, в третий раз я зашла прямо в поваленные снегом кусты и по счастливой случайности выбралась из них прямо на дорожку. Под тяжестью своей ноши я теперь сложилась пополам. Плечи и шея горели, дыхание с хрипом вырывалось из горла.
Я блуждала в метели уже целую вечность и так устала, что мне приходилось приказывать себе поднять ногу и сделать еще один шаг. Я начала считать шаги. Ветер со свистом кружил снег в долине и швырял его мне в лицо. Глаза слезились, становилось все труднее различать дорогу: под деревьями было темно.
Я была в отчаянии от того, что Метью, тихо и неподвижно лежащий за моей спиной, все глубже проваливается в сладкий убийственный сон, которым холод метит свои жертвы. Раз шесть я решала, что не смогу больше сделать ни шагу, затем, очнувшись, обнаруживала, что продолжаю идти и считать. Кровь стучала в ушах, голова кружилась. Это никогда не кончится. Я пройду миллион шагов, и все равно, это будет только начало.
Снега на моем пути стало больше, а идти – труднее. Я подумала устало, что, наверное, деревья остались позади и я подхожу к вершине кряжа…
К вершине? Я подняла голову. Сквозь кружащиеся хлопья я видела окна большого дома, в каждом из которых горел свет, и шторы были отдернуты. «Луноловы». Всего шагах в двухстах от меня.
Я неуклюже шагнула вперед. Через несколько минут, пройдя сотню шагов, я упала. Как-то смогла подняться и пошла дальше. Я упала еще два раза, и оба раза мне удалось встать. На третий раз мои мускулы отказались повиноваться, несмотря на яростные приказы, которые я им посылала. Я медленно поползла, прорывая дорожку в снегу, зарываясь в него лицом. На моей спине больше не было маленького мальчика. Это был камень. Дом. Гора.
Под снегом был гравий. Я чувствовала его через перчатки, мои колени его чувствовали. Я посмотрела вверх. Большой теплый дом был совсем рядом, оставалось доковылять тридцать шагов. Я разглядела две движущиеся фигуры, у каждой в руке фонарь. Они стояли рядом и как будто разговаривали, затем разошлись в разные стороны. Я попробовала ползти дальше, но руки больше меня не слушались. Я подняла голову, судорожно втянула воздух и закричала. Ни звука не вылетело из моего горла.
Одна из фигур прошла почти рядом Мужчина, голова опущена против ветра. Он прошел всего в десяти шагах от меня. Я снова закричала просто от отчаяния, потому что знала, что не смогу ни пройти, ни проползти, ни протащить свою ношу ни на дюйм. Из меня вырвался тонкий визг.
Человек остановился, оглянулся, медленно пошел в мою сторону, поднимая фонарь, и вдруг бросился ко мне огромными прыжками и опустился рядом на колени. Я уронила лицо, на мне, завернутый в одеяло, лежал Метью. Мою голову приподняли, и она не упала только потому, что ее все еще держало одеяло, у меня сил не осталось. Я смотрела в измученные глаза Гарри Фолкона.
– Он здесь, – прошептала я, ветер заглушал мои слова. – Я нашла Метью. Он в одеяле. Пожалуйста… быстрее.
В ушах что-то страшно заревело, и я провалилась по длинному темному склону в пустоту.
* * *
Я проснулась от боли в спине и шее. Я лежала на подушках в большой кровати, лицом к занавешенному окну. В просторной комнате, нуждавшейся в ремонте, мебели и безделушек было меньше, чем в спальнях «Высоких зарослей».
В камине трещали дрова, и мне было жарко на пуховой перине и под пуховым одеялом. Я вытащила руки из-под одеяла и увидела, что на мне красивая ночная рубашка с кружевными рукавами. Рядом сидела миссис Фолкон, ее прекрасное лицо было уставшим, но спокойным.
Я вспомнила, что произошло, привстала, опираясь на локоть, и сказала:
– Метью? С ним все в порядке? Его нужно всего обтереть грубой тканью, миссис Фолкон…
– Тише, дорогая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107