— Это ты о чем шепчешь в одну ноздрю? Сержант Бокша протягивает газету:
— Почитай сам, тамбовчане деньги собирают на танковую колонну.
— Избердеевцы? Это мои земляки,— Евдоким Николаевич Еремеев улыбается, обнажая на миг неровный ряд стальных коронок, спохватившись, сжимает губы; торопился протезист, вставляя выпавшие зубы; война, дескать, все сгладит, а человек теперь стесняется своей же улыбки.— Дайте-ка прочесть.
— Расскажите своими словами, товарищ лейтенант. Еремеев присаживается на сложенные горкой противогазовые коробки, распрямляет на коленях газету.
— Писали мне земляки, что начали сбор средств... Не думал, что их порыв примет такой размах.
— Вычитал я, друзья, прелюбопытный факт. Один командир, холостяк, внес крупную сумму денег для помощи детям-сиротам. И по его почину теперь отовсюду средства поступают, даже специальный счет в банках открыт.
Разговору нет удержу. В, него не встревают, пожалуй, лишь бойцы полковой артмастерской, разместившиеся рядом с девятой батареей. У них — своя семья.
— Пора ужинать,— приглашает Ратько.— На кухню не ходил, подогрел гуся, что в посылке чуть было не затерялся.— Он ловко разделывает тушку на кусочки и складывает в миску, стучит по буханке хлеба ручкой ножа, составленной из цветных долек плескигласа, режет на ровные ломтики, потом снимает с ремня флягу, потрясает ею над ухом и разбрызгивает содержимое по кружкам: Расцветая щедрой улыбкой, слегка заикаясь, шутит: — Один мой старый приятель чокался лишь в 'двух случаях: когда на закуску был гусь и когда гуся не было.
Все дружно смеются.
— И спиртик из посылки? — любопытствует Поздняков, разжевывая крепкими зубами сочное мясо; в правой петлице его шинели болтается латунный «кубик», с левой, видно, в недавних боях потерялся.
— Горючее собственного производства,— с непроницаемым видом откликается Ратько.
Подбегает запыхавшийся Величко. Тараторит:
— Никакой баржи на пристани нет. Там генерал, дюже распекает коменданта. Толкуют, сам Еременко..
— Если командующий фронтом пожаловал, тогда поспешать надо.
— Я и говорю: ходит медленно, на палку опирается, а всех торопит. Низенький такой, полный...
— Трость у него после ранения.
Баржа появляется перед утром. Синими кружевами завивается мелкий, снежок, растворяя в них посветлевшие деревья. Погрузка занимает часа полтора. И вот отвесный берег остается позади, его скрывает молочно-белая кисея снежной мглы, как только буксирный пароход успевает натянуть канат.
Пароход густо чернит небо дымом, отдувается прозрачным паром. Все как в обычных рейсах, только гудков нет —близость берега настораживает. А Волга с такой силой крутит льдины, что их стон слышится издали.
Светлеет. Баржа, обросшая в пути сосульками, выбирается точно к пристани, тоже обледеневшей. Виден одинокий деревянный домик. Он готрв принять всякого, кто пожелает обогреться.
— Разгружайся, пластуну!
Торопить артиллеристов не надо. На берегу одна пушка, вторая.
— Помоги, кучерявый.
— А если я — лысый? — Ратько прислоняет плечо к щиту орудия, упирается изо всех сил. Сходни податливо прогибаются под колесами, но затем распрямляются. А на берегу уже ждет другая группа бойцов, подхватывает орудие.
Остаются малогабаритные вещи. Ратько взваливает на плечо ящик, раскачивается на коротких ногах. В суматохе кто-то напирает сзади, цепляется за ящик, и тот падает в воду.
— Раззява! Увалень!
Виновника и след простыл, а Никандр Аверьянович все. не сходит с места. Раздумывает, затем раздевается, обвязывает себя веревкой и с разбега прыгает в воду. Погружается на дно реки раз, другой. Наконец, нащупывает ящик и поднимает его на поверхность. Подоспевшие бойцы вытирают необычного водолаза вафельным полотенцем, помогают одеться. Волосы на. голове Ратько покрылись инеем, в мелких оспинах лицо усеяно ледяными каплями, а серо-зеленые глаза смотрят горделиво.
— Бегом — в домик,—советует Николай Поздняков.
— Вот бы вчерашний спиртик пригодился...
— Что за груз у тебя? — боец пытливо смотрит на ящик. Открывает крышку, и перед взором собравшихся
предстают прозаические вещи: напильники, сверла, зубила, плоскогубцы — все, что может понадобиться при ремонте орудий.
— Стоило ради этакого хлама рисковать,— осуждает любопытный.
Ратько укоризненно качает головой, торопливо двигает побелевшими губами, заикаясь заметнее обычного:
— Чудак-человек, я же слово дал, что к утру доставлю запчасти.
— Мужчина начинается с уважения к самому себе. Это хорошо, если знаешь цену слову...
Две баржи с буксирами, курсируя беспрерывно, за неделю успевают переправить все части и подразделения дивизии. Ледостав задерживает на левом берегу лишь обоз артиллерийского полка под командой Василия Дю-рягина; это ему своего рода компенсация за бессонные и тревожные дни и ночи, проведенные в Сталинграде у Горохова. Дождавшись ледостава, обоз переправляется.
До Красноармейска дивизия совершает марш по упругому снегу своим ходом, затем перебрасывается по железной дороге еще южнее — до станции Тингута. Отсюда, построившись в походные колонны, движется. к Нижне-Кумскому.
Здесь и развернутся события исторического значения.
СВИНЦОВАЯ МЕТЕЛЬ
Не сразу и не просто удается отвоевывать километры родной земли. Враг предпринимает отчаянные попытки сдержать наше продвижение вперед, на отдельных участках наносит мощные контрудары. Особенно его активность возрастает на рубеже неприметной с виду степной речки Мышковой.
— Как бы нам тут не застрять,— вдыхая каленый воздух, размышляет инженер-майор Кульчицкий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93