Тот успевает связать несколько поясных ремней и бросить испуганным «моржам», как их потом долго еще в шутку будут называть сослуживцы. В эти минуты Василию Шалдыба-еву и Сергею Николаевичу Прибытову не до шуток.
— Снимай, ребята, шинели,— командует им курсант Семен Глухов, помогая стаскивать набухшую водой одежду.
Телогрейки промокнуть не успели, и ватные брюки тоже, а вот валенки хоть выжимай. Но подменных нет.
— Бегом давайте, согреетесь,— подбадривает все тот же Глухов.
Ночная атака не удается. На рассвете предпринимается еще один бросок, однако противник стоит твердо. День уходит на подготовку к очередной атаке, но перед вечером батальон выводят из боя.
Как и предложил Омельченко, разбор боя ведут сами курсанты. Охотно высказывают свои мысли, соображения, отдают дань уважения самым храбрым и умелым. Не совсем повезло в этот раз парторгу Прибытову. После ледяной купели он был ранен шальной пулей в ногу, но о ранении своем никому не сказал, в атаку пошел вместе со всеми. Днем из снайперской винтовки сразил трех немецких автоматчиков... На счету курсанта Семена Андреевича Глухова — шесть убитьгх фашистов. Нашла свое место в бою Ольга Александровна Юрасова, комсорг батальона: она и слово меткое скажет бойцам, и из автомата не промахнется. Особой похвалы удостаивается Василий Максимович Шелдыбаев. Приемами штыкового боя владеет виртуозно — и этим спасает жизнь лейтенанту Рябову. Немец достал-таки команди-
ра взвода, но ранение пустяковое, и Василий Петрович остался в строю. Лейтенант горячо жмет руку курсанту, растроганно улыбается: «Вовремя подоспел. Теперь мы не только тезки, но и братья».
Они и впрямь схожи: саратовец лейтенант — выпускник Краснохолмского училища, и курсант его. взвода родом из Стерлитамака. И ростом одинаково невысокие, и молодые — обоим едва перевалило за двадцать. Вместе ездили в соседнюю дивизию знакомиться с достижениями пэтээровцев. В той поездке и подружились.
— Каким вам запомнился бой? — вопрос Головинского адресован лейтенанту Рябову.
Справившись с охватившим его волнением, тот молчит недолго:
— В училище я твердо усвоил, что наступать надо перебежками. А если подняться сразу всему отделению? Каждый видит других, равняется по передним. Словом, одним броском можно достигнуть того, на что тратится две-три перебежки.
— Суждение зрелое,— отмечает Тымчик, специально прибывший на сегодняшний разбор.— Мы для чего собрали вас в учбат? Чтобы, проучившись здесь, вы шли в бой с верой" в свою силу и умение. Я также считаю, что наступать цепью — выгодное дело. И надо вести огонь с ходу, пусть неприцельный; тогда противник не сможет поднять головы.
Слово берут курсанты. Головинскому кажется, что свой вчерашний бой они не забудут. Не беда, если каждый из них оценивает его по-своему.Пусть. Главное, люди не остаются безучастными. Он и сам, вникая в суть, размышляет. Где кроется причина неудачи? Рота, с которой он шел, была усилена пулеметным взводом. Выдвинулись скрытно, незаметйо развернулись, но удар получился маломощным. А если бы в дело вступили полковые пушки?
О действии артиллеристов говорит и Иван Семенович Омельченко.
— На окраине станицы первая рота напоролась на фланговый огонь пулеметчиков. Сразу появились раненые. Стоило бы в ту пору пушкарям подавить огневые точки врага, как дело могло бы пойти по-иному.
Старший лейтенант Распопов полагает, что станицу следовало обойти справа и слева. Но сделать это нелегко, снег в овраге глубокий, и орудия по бездорожью не
пройдут. Потому-то и пришлось атаковать в лоб. А немец не глуп, тут как раз и поджидал нас... Пора менять тактические приемы.
— Вот именно! — Подполковник Тымчик резко встает, указывает рукой в ту сторону, откуда доносятся пулеметные очереди.— Немец не сразу отказывается от шаблона, и этим негрешно воспользоваться.
Он подробно рассказывает о действиях 2-го батальона 1049-го стрелкового полка, совершившего ночью обходный маневр и легко овладевшего с тыла хутором Пухля-ковским. В заключение напоминает, что Раздорскую обороняют части 376-й и 404-й пехотных дивизий с приданными им 28-ю танками и 15-ю бронемашинами.
Разбор боя — урок суровый, но усваивается он на-прочно каждым, кто хочет во что бы то ни стало победить. Официальная часть закончилась, но курсанты все еще обсуждают детали боя, то потихоньку ворча, то улыбаясь.
Находится и неисправимый пессимист.
— Сутки зря потратили; Станица того не стоит.
— Ну, это ты напрасно, тут крупный узел сопротивления...
Глаза Василия Шелдыбаева глядят сурово: — Для нас с вами одно и то же — стратегическая операция или бой местного значения. Все равно надо под проволоку лезть, через траншею прыгать, пулям кланяться. А они, пули, всегда имеют одну убойную силу. Тут каждый должен понрмать свой маневр...
«Вот и познакомился с батальоном, с его людьми, их настроениями. Настроения надо всегда учитывать»,— делает для себя вывод Головинский.
Метель не стихает. Всюду, где вчера полегли бойцы, за ночь выросли сугробы. Березки и ели стынут в снегу, их суровость и спокойствие поражают. «Под стать бойцам»,— невольно сравнивает старший лейтенант Ковальчук.
Еще вчера его батарея была придана батальону 1049-го полка, имевшему задачу к утру 13 января овладеть племсовхозом Придонский, что в двенадцати километрах от Раздорской. Теперь Ковальчук склонен считать, что противник разгадал их маневр. Пропустив батальон, он дождался, когда тот достигнет западной
окраины поселка, и отсек от следовавшей позади батареи. Затем принялся атаковать их поочередно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93