— Сегодня, — не вставая с седла, объявил Раск, — у нас будет праздничный ужин! — Его щит был обильно покрыт следами засохшей крови, а глаза все еще горели возбуждением выигранного сражения.Мужчины дружно загрохотали мечами и древками копий по своим щитам, а девушки с радостными возгласами разбежались, чтобы заняться приготовлениями к празднику.Я, конечно, решила, что не буду прислуживать на этом праздничном ужине. Юта, как обычно, позволит мне уйти. Она знала, что я не такая, как все.Сидя в темном бараке, я мрачно наблюдала за приготовлениями девушек к праздничному пиршеству. Они возбужденно переговаривались, смеялись и обменивались шутками. Такие, конечно, будут изо всех сил стараться услужить мужчинам!По приказу Юты девушки с радостными лицами выскочили из барака и побежали получать шелка и ножные браслеты с колокольчиками.Как я презирала этих жалких, слабых созданий!Я осталась в бараке. Мне украшения не понадобятся. Я сегодня лягу спать пораньше. Мне нужно хорошенько отдохнуть и набраться сил. Завтра предстоит обычный рабочий день.— Эли-нор, иди сюда! — услышала я голос Юты.Это меня озадачило.Я поднялась с пола и вышла из барака. У дверей стоял сундук с шелковыми накидками, колокольчиками и косметикой. К крышке сундука было прикреплено большое зеркало. Мужчин рядом не было. Никто не мешал девушкам делать последние приготовления.Я удивленно посмотрела на Юту.— Раздевайся, — приказала она. Меня пронзила страшная догадка.— Нет! — воскликнула я. — Только не это!Но под строгим взглядом старшей невольницы я сняла с себя рубаху. Юта бросила мне шелковую накидку и завернутые в нее ножные браслеты с колокольчиками.— Ну пожалуйста, Юта! Может, не надо? — пробормотала я, чувствуя, как слезы наворачиваются мне на глаза.Девушки прыснули со смеху. Они перестали вертеться перед зеркалом и уставились на меня.— Пожалуйста, Юта! — разрыдалась я. — Я тебя очень прошу!Юта была неумолима.— Приводи себя в порядок, — отрезала oна. — Да постарайся выглядеть как можно привлекательнее!Я обернула вокруг плеч шелковую накидку. Бросив на себя взгляд в зеркало, я невольно содрогнулась. Мне много раз приходилось стоять обнаженной перед мужчинами, но я еще никогда не чувствовала себя настолько голой, как в этом прозрачном одеянии. Это были горианские шелка для наслаждений. Даже одетая, я выглядела в них более чем обнаженной — если такое вообще возможно.Я дождалась своей очереди перед зеркалом и по приказу Юты наложила на себя тонкий слой косметики, как того требует от невольницы горианская традиция. Я хорошо умела пользоваться тенями и румянами, поскольку на занятиях в Ко-ро-ба этому искусству уделялось довольно много времени.Затем я привязала к щиколоткам ножные браслеты с колокольчиками и снова подошла к Юте.— Пожалуйста, Юта, — попросила я. Она посмотрела на меня и рассмеялась.— Ты хочешь, чтобы я помогла надеть тебе колокольчики на руки. Я правильно поняла? — поинтересовалась она, словно не замечая моего состояния.Я уронила голову.— Да, — прошептала я.Юта взяла два узких кожаных браслета с колокольчиками и завязала их у меня на запястьях.При каждом моем движении, как бы я ни старалась этого избежать, колокольчики издавали нежный, мелодичный перезвон. Я беспомощно оглянулась.Девушки прихорашивались перед зеркалом, заканчивая последние приготовления. В своих шелках, с колокольчиками и умело наложенной косметикой они выглядели нарядными и весьма привлекательными.— Ты довольно хорошенькая, — заметила мне Юта.Я промолчала. Я чувствовала себя подавленной.Через несколько минут Юта, остававшаяся в рабочей тунике, поскольку была освобождена от прислуживания за столами, начала проверку приготовившихся к празднеству невольниц. Она давала советы, делала замечания и говорила, что где кому из нас нужно подправить. Она за нас отвечала и хотела, чтобы мы выглядели как следует.Вскоре очередь дошла и до меня.— А ну выпрямись, — сказала она.Сдерживая раздражение, я выполнила ее приказ.Она подошла к сундуку, вытащила из него еще пять маленьких колокольчиков и привязала их к моему ошейнику.— Чего-то не хватает, — заметила она, окидывая меня скептическим взглядом.Я решила молчать.Она: снова направилась к сундуку. Девушки раскрыли рты от изумления.Юта достала из сундука громадные золотые серьги и вдела их мне в уши.Слезы градом покатились у меня по щекам.— Это, конечно, не оставит мужчин равнодушными, — усмехнулась она. — Нужно чем-то их поразить.Девушки дружно рассмеялись.Юта взяла белую шелковую ленточку и несколько раз, не завязывая, обернула ее вокруг моего ошейника.Этим она подчеркнула, что я была девушкой белого шелка.Инга с Реной рассмеялись.— А вы не смейтесь, — остановила их Юта. — Вы будете помечены точно так же, иначе как бы Рафф и Прон, эти охотники из Трева, в самый неподходящий момент не забыли о том, что и вы — девушки белого шелка!Теперь расхохотались остальные невольницы.Я с возмущением заметила, что Инга и Рена проявили явное неудовольствие по поводу того, что и их ошейники обмотали белыми лентами. Я не могла этого понять. Неужели они хотели почувствовать себя беспомощными рабынями в объятиях Раффа и Прона? Очевидно, все обстояло именно так, и я снова почувствовала глубокое презрение к их женской слабости. А ведь Инга некогда принадлежала к касте книжников, а Рена прежде вообще была свободной женщиной! Ее даже величали госпожой Реной из Лидиса. Впрочем, стоит ли удивляться: все они рабыни по самой своей природе.Мне было приятдо сознавать, что у меня нет с ними ничего общего.Но как же унизительно мне, Элеоноре Бринтон из Нью-Йорка, будет предстать перед мужчинами и тем более прислуживать им в подобном одеянии, с колокольчиками на руках и ногах!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138