Плавая в мертвенном лунном свете, эти дикарки казались опустошенными и умиротворенными.Глядя на них, я внезапно почувствовала приступ полного, невыразимого одиночества и терзающего мое тело горячего плотского желания. Я принялась рвать сдерживающие меня веревки, старалась освободить связанные руки и ослабить давление наброшенной мне на горло петли. У меня вырвался стон отчаяния. Я хотела быть рядом с этими девушками, быть свободной, отдаться вместе с ними этому дикому, безудержному танцу, выть и кричать так же, как они — женщины, мои сестры, томимые неутолимым, сжигающим их желанием.И вдруг в голове у меня словно прояснилось.“Нет! — закричала я про себя. — Нет! Никогда! Я — женщина с Земли! Я — Элеонора Бринтон! Я никогда не позволю себе ничего подобного!”— Кейджеры! — крикнула я лежащим на земле девушкам. — Рабыни!Я не испытывала никакого страха. Наоборот, меня переполняло ощущение какого-то неудержимого, граничащего с истерией триумфального торжества.— Рабыни! — кричала я разбойницам. — Кейджеры!Теперь я знала, что я лучше их! Я не пыталась обмануть свою природу! Я была выше их. Пусть связанная, с невольничьим клеймом на теле, я была в тысячу раз лучше, чище, величественнее, чем они. Я была Элеонорой Бринтон. Раздетая, поставленная у позорного, невольничьего столба, я оставалась благороднее и лучше этих горианок, рабынь по самой своей природе.— Рабыни! — с презрением бросала я им. — Кейджеры!Они не обращали на меня внимания.Охваченная истерикой, я снова и снова выкрикивала им оскорбления, но не услышала ни слова в ответ. Постепенно я успокоилась и почувствовала, что удовлетворила свою злость. Затекшие руки у меня болели, спина ныла, но я не испытывала от этого большого огорчения. Мне казалось, что звезды у меня над головой сияют особенно ярко, а уплывающие по небу луны прощаются со мной с особой теплотой.Над поляной стояла чарующая тишина.Разбойницы лежали на земле словно в оцепенении. Некоторые из них тихо стонали, у кого-то на щеках блестели слезы.Значительно похолодало, и я невольно стала дрожать, но сейчас меня это не беспокоило. Меня согревало чувство внутреннего удовлетворения. Раздетая, выставленная у позорного столба, я была в эти минуты довольна собой. Ко мне вернулось чувство собственного достоинства. Теперь я знала, что я несравненно выше этих так называемых свободных женщин, этих заслуживающих всяческого презрения существ!Наконец девушки одна за другой поднялись с земли, натянули на себя шкуры и разобрали свое оружие.Вьерна, их предводительница, подошла ко мне.Я стояла, гордо расправив плечи.— Мне кажется, — заметила я, — что совсем недавно ваши тела двигались точно так же, как тела обычных рабынь!Вьерна наотмашь ударила меня по лицу.— Мы — свободные женщины, — с расстановкой произнесла она.На глаза у меня навернулись слезы. Я почувствовала на губах привкус крови. Но у меня не вырвалось ни звука, ни стона. Я улыбнулась и гордо отвернулась в сторону.— Давайте ее убьем, — предложила разбойница, приведшая меня сюда на веревке и первой вскочившая в круг танцующих.— Нет, — отрезала Вьерна и окинула взглядом разбойниц.Они были готовы выступить в путь.— Ведите эту рабыню с нами, — приказала она.— Я не рабыня. Я — свободная женщина! — сказала я.Вьерна не ответила и, круто развернувшись, зашагала по устланной листвой поляне.За ней потянулись разбойницы, за исключением той, что привела меня сюда. Она подошла к столбу и, грубо дергая за веревки, сняла их у меня с рук. Мне было больно, но я не жаловалась. Разбойница развязала мне ноги и, рванув за наброшенную мне на шею веревочную петлю, подняла меня с земли. Я посмотрела на нее и усмехнулась. В глазах у нее вспыхнула злоба, но она ничего не сказала и молча потащила меня за собой.Вскоре мы догнали Вьерну и понуро бредущих за ней разбойниц.Внезапно Вьерна подняла руку.— Слин, — прошептала она.Девушки настороженно оглянулись.Я почувствовала беспокойство. Интересно, это то же самое животное, которое мы обнаружили несколько часов назад? Если это так, значит, оно настойчиво идет по нашему следу и не оставит нас в покое.Разбойницы также казались встревоженными и, остановившись, озабоченно оглядывались по сторонам.— Он еще здесь? — спросила девушка, по пути сюда сумевшая уловить присутствие животного; она стояла, подняв голову и тщательно принюхиваясь.— Да, — ответила Вьерна и махнула рукой прямо по курсу движения банды. — Он там.Я ничего не смогла заметить среди густого кустарника и плотными рядами вздымающихся в темноте деревьев.Некоторое время мы продолжали стоять неподвижно. Наконец Вьерна сказала:— Он ушел.Девушки облегченно переглянулись. Я напряженно вгляделась в окружающую нас темноту, но не заметила поблизости никаких перемен.Через секунду веревочная петля у меня на шее затянулась и снова потащила меня за собой.Примерно час спустя мы вышли на опушку леса. Там стояла сложенная из бревен избушка с обращенной к нам дверью и одним-единственным окном. Через него виден горевший внутри свет.Меня подвели к двери этого дома.— На колени! — скомандовала Вьерна.Я опустилась на жесткую траву.Я чувствовала глубокое волнение. Это, должно быть, дом человека, который меня купил.Но я не в силах была поверить, что могу быть куплена или продана! — билась в моем сознании тревожная мысль. Я — Элеонора Бринтон, женщина с Земли! Пусть у меня на шее веревка, пусть я оказалась в самых невероятных переделках — меня все равно нельзя продать или приобрести, потому что я рождена свободной!На вбитом в двери железном крюке висел большой кожаный мешок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138