Приятно будет поужинать, сидя у жарко пылающего костра.Только я об этом подумала, как Юта поднялась на ноги и стала тушить огонь.— Что ты делаешь? — воскликнула я, хватая ее за руку.Она посмотрела на меня с недоумением.— Тушу костер, — сказала она.— Не надо, Юта, — попросила я.— Оставлять его на ночь опасно!— Ничего опасного! Вокруг нет ни души!— Это очень опасно, Эли-нор.Я не хотела есть в темноте, дрожа от вечерней прохлады.— Не туши огонь, Юта, — просила я. — Все будет в порядке.Она остановилась в нерешительности.— Пожалуйста, — настаивала я.— Ну, хорошо, — уступила она.Однако уже через минуту она вскочила с места и с испуганным видом принялась затаптывать огонь.— Что ты делаешь? — закричала я.— Тише! — прошептала она.И тут я услышала донесшийся сверху, из темноты, крик парящего в небе тарна.— Это дикий тарн, — пробормотала я.В считанные секунды костер был потушен.— Нужно уходить отсюда, — испуганно прошептала Юта.— Но это всего лишь дикий тарн! — настаивала я.— Надеюсь, что это так, — сказала Юта, тревожно оглядываясь по сторонам.По спине у меня пробежала мелкая дрожь. Юта принялась ломать выстроенный нами шалаш и раскидывать сломанные ветви по сторонам.— Возьми с собой пищи в листьях, сколько сможешь унести, — сказала Юта. — Нужно уходить как можно скорее!Я была обозлена и испугана. Ее беспокойство казалось мне совершенно напрасным.Замаскировав следы лагерной стоянки, Юта собрала все кости, шкуры и внутренности разделанных нами животных и поспешно закинула их в кусты.После этого, не теряя ни минуты, мы быстро пошли в темноту. Я шагала за Ютой, чувствуя, как ненависть по отношению к ней борется во мне со страхом ее потерять.Мы двигались по роще в прежнем юго-западном направлении. Вскоре деревья начали редеть, и мы снова оказались на краю широкой степи.Ночь выдалась на редкость темной.Юта напряженно всматривалась в бездонное небо, но не заметила ничего подозрительного. Долгое время она прислушивалась, но до нас не доносилось ни звука.— Вот видишь, — раздраженно бросила я, — не надо было дергаться. Зачем убежали?— Возможно, и не надо было, — согласилась Юта.— И тарнов больше не слышно.— Может, наездники спешились.— Это всего лишь был один дикий тарн.— Я тоже хочу на это надеяться.Расположившись у края рощи, мы с Ютой торопливо доели остатки дичи и рыбы, которые я прихватила с собой. Обсосав все косточки, мы вытерли руки о траву и бросили объедки в кусты.— Смотри! — внезапно прошептала Юта.В двух сотнях ярдов от нас между ветвями густого кустарника мелькнули в темноте огни двух двигавшихся в нашу сторону факелов.— Люди! — простонала Юта. — Мужчины!Мы вскочили на ноги и побежали по полю, стараясь придерживаться выбранного нами с самого начала направления.К рассвету мы добрались до очередной рощи каланских деревьев. Углубившись в нее, падающие с ног от усталости, мы на скорую руку соорудили в кустах шалаш из веток и проспали в нем весь день.Четырьмя днями позже, в другом небольшом леске, как-то вечером Юта потребовала, чтобы я поставила силки на обнаруженной нами тропинке, протоптанной животными к водопою.Мы больше не ощущали никаких признаков преследования. По ночам, насколько хватало глаз, мы не видели ни одного горящего факела. Нам снова посчастливилось убежать.Перекинув через плечо смотанный узкий ремень, я пошла вдоль тропы.Над головой у меня прыгали с ветки на ветку пичужки в ярком оперении. В кустах я заметила мгновенно ощетинившегося лесного урта, а чуть поодаль, на небольшой лужайке, даже увидела пару мирно и безбоязненно пасущихся грациозных табуков. Дважды мне на пути попадались крохотные ручейки.И вдруг меня словно громом поразило.Я услышала мужской голос!Я мгновенно присела на корточки и, чувствуя, как у меня засосало под ложечкой, бесшумно скользнула под ветви густого кустарника.Голос раздавался совсем рядом, в стороне от едва различимой тропинки. С тревожно бьющимся сердцем я осторожно раздвинула ветви кустарника и выглянула в образовавшийся просвет. Сердце у меня едва не остановилось.Передо мной открылась небольшая поляна. Посередине поляны сидели два тарна в закрывающих им глаза глубоких колпаках. Рядом с птицами стояли и беседовали двое мужчин, воинов в легких кожаных доспехах, и с оружием. Это были — сразу заметно — сильные и жестокие люди. Я сразу узнала их. Мне уже доводилось их видеть возле невольничьих бараков на северной окраине Лауриса, где Тарго арендовал себе помещение для рабынь.Это были люди Хаакона со Скинджера.— Она где-то здесь, — произнес один из них.— Будь у нас охотничий слин, — сказал второй, — мы без труда смогли бы взять ее след, и к утру она уже была бы у нас в руках.— Надеюсь, она рабыня красного шелка! — хохотнул первый.— Даже если нет, когда мы доставим ее Хаакону, она уже будет женщиной самого что ни на есть красного шелка, — осклабился второй.— Хаакону это может не понравиться.— Зато это понравится нам! Знает там Хаакон, кто из них белого шелка, а кто — красного!— Смотря какое у него будет настроение, — продолжал хмуриться первый. — Не поплатиться бы нам головой.— Неужели он действительно считает, что сбежавшую от него невольницу мы вернем ему девушкой белого шелка? Да никогда! — захохотал второй мужчина. — Поймать ее будет несложно. Но уж она заплатит нам за все наши труды и старания!— А если мы вообще ее не поймаем?— Поймаем. Девчонка она проворная, но от нас ей не уйти!Прижавшись к земле, спрятавшись среди ветвей кустарника, я была ни жива ни мертва от страха.— Она кажется не такой уж глупой, — все еще сомневался более осторожный первый воин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138