Затем, когда музыка в бушующей ярости аккордов достигла своего апогея, я обратила все свое мастерство на моего хозяина — Раска.Возлежа на пламенеющих в свете костра толстых коврах, он равнодушно потягивал из кубка подогретое вино. Взгляд его холодных глаз на каменном лице оставался безучастным.Я танцевала, каждым своим движением стремясь передать всю мою ненависть к нему — ненависть и презрение. Я стремилась заставить его кровь закипеть в жилах, затуманить сознание, взорваться диким желанием, которое я своей властью оставила бы неразделенным, безответным, потому что я способна была держать себя в руках, потому что я была лишена женских слабостей и именно в этом заключалось мое могущество, моя сила. Я могла терзать его и даровать помилование. Я могла уничтожить его — похитившего меня, обратившего в рабство, изувечившего мое тело рабскими клеймами и плетьми, унизившего заточением в железном ящике. Теперь настал мой час. Я заставлю его страдать.Мой танец превратился в поединок с этим каменным изваянием. Все во мне сконцентрировалось, напряглось и выплеснулось в этом акте моего отмщения.Я отчаянно старалась пробудить в нем желание, но взгляд его оставался все таким же безучастным. Наблюдая за мной с холодной отрешенностью многоопытного ценителя, он время от времени поднимал свой кубок и отхлебывал подогретое вино. Постепенно я начала ловить себя на мысли, что его взгляд приобретает надо мной все большую власть, что каждое мое движение уже порождено не волей моего разума и моих стремлений, а каким-то странным, непонятным образом подчинено власти, безоговорочному диктату этих холодных глаз. Я почувствовала страх и с переходящей в остервенение настойчивостью выплеснула на него всю свою ненависть и презрение.Он, казалось, забавлялся всем происходящим, не более того.Я задохнулась от ярости.Последние аккорды музыки угасли.Я опустилась перед ним на колени, покорно склонив голову к его ногам.Зрители на мгновение замерли и затем разразились бурей аплодисментов. Даже девушки, я видела, неистово колотили ладонью правой руки по левому плечу.К Раску приблизился один из его воинов.— Наказать ее плетьми? — спросил он. Я покрылась холодным потом.— Нет, — покачал головой Раск и жестом показал, что я могу оставить площадку. — Пусть танцуют другие невольницы.Я подняла с земли свою шелковую накидку и отошла от костра.Все во мне дрожало от возбуждения. Я была мокрой от пота и едва держалась на ногах.Рафф и Прон вытолкали на песочную площадку Ингу с Реной, требуя, чтобы те продемонстрировали свое мастерство в танце.Зрители шумно переговаривались, делясь впечатлениями.Я поспешила укрыться в темноте и тут же наткнулась на поджидающую меня Юту.— Ты очень красивая, Эли-нор, — заметила она.Я промолчала и пошла за ней к кухонному бараку.Здесь Юта омыла меня водой и протянула полотенце. Я насухо вытерлась и собралась отправляться в барак для рабочих невольниц.— Нет, — остановила меня Юта. Я с удивлением посмотрела на нее.— Приведи себя в порядок, — сказала она, — и снова наложи косметику.— Зачем? — спросила я.— Делай то, что я тебе говорю, — приказала она. Я послушно наложила тени на веки и накрасила губы. Юта привязала мне к рукам колокольчики.— А теперь сиди здесь и жди, — сказала она.Больше двух часов мы просидели с ней на кухне. Наконец праздничный шум начал стихать, и воины, прихватив с собой понравившихся им невольниц, стали расходиться по своим палаткам.Юта подошла и помазала меня за ушами и на груди туалетной водой.Меня пронзила страшная догадка.— Нет! — воскликнула я. — Только не это! Лицо Юты оставалось непроницаемым.— Отправляйся в шатер Раска, — приказала она.Мне не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться…— Входи, — сказал Раск. Я вошла в его шатер.В этот момент я с наибольшей остротой ощущала свою беспомощность и полнейшее одиночество.— Опусти полог шатра, — распорядился Раск из Трева.Я задернула полог и стянула его края кожаными ремнями, отделяя себя и моего повелителя от всего внешнего мира.Обреченно уронив руки вдоль негнущегося тела, я повернулась к нему.Над полной пылающих углей жаровней стояла тренога, предназначенная для установки железного бочонка и подогрева в нем вина.Изнутри шатер был обтянут красным шелком. С поддерживающих полотняные стены шестов на толстых цепях свисали изящные, заправленные тарларионовым жиром светильники. По краям помещения стояло множество мешков, сундуков и баулов, наполненных сокровищами, награбленными тарнсменами во время своих разбойничьих рейдов и нападений на караваны торговцев. Горловины некоторых мешков были развязаны, и доверху наполняющие их золотые монеты отбрасывали на стены шатра яркие блики. Под откинутой крышкой ближайшего ко мне сундука я увидела целые россыпи украшений из благородных металлов, усыпанных жемчугом и драгоценными камнями.Что и говорить: Раск из Трева владел большими богатствами.— Подойди сюда, — приказал он.Сопровождаемая перезвоном колокольчиков, я шагнула к нему.Ноги мои утопали в толстых коврах, устилающих полы шатра. Их мягкий ворс приятно ласкал мои ступни.В нескольких футах от своего повелителя я остановилась.— Подойди ближе, — распорядился он. Еще несколько шагов в полной тишине, нарушаемой только перезвоном колокольчиков.— Подними голову, — сказал мой повелитель. Я посмотрела ему в глаза.На мне был надетый им ошейник, поставленные его рукой невольничьи клейма.Я не могла выдержать его взгляд.Я почувствовала, как он потянулся к моей накидке и через мгновение белые шелка соскользнули к моим ногам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138