— Тал! — радостно помахала я в ответ.Я почувствовала громадное облегчение, увидев, что она вернулась с охоты.На плече у нее висел свернутый узкий кожаный ремень, с которым мы не расставались с тех пор, как нам удалось его с себя снять. В одной руке она держала двух небольших пушистых животных размером с приличную кошку — пойманных ею хищных лесных уртов, а в другой— четырех маленьких птиц с желто-зеленым ярким оперением.Отлично! Значит, вечером мы устроим настоящее пиршество.У меня тоже было чем ее порадовать.— Юта! — закричала я. — Я поймала рыбу!— Прекрасно! — воскликнула Юта. — Тащи ее скорее на берег!— Не могу, — с огорчением призналась я.Юта рассмеялась, бросила свою добычу на траву и, войдя в воду, забралась в ловушку. Я направилась к выходу из загона, чтобы закрыть его своим телом и не дать моей добыче вырваться из западни.Юта осторожно подошла к рыбе, стараясь ее не испугать. Затем она стремительным рывком прижала ногами рыбу к ограждению из воткнутых в дно жердей и схватила ее за длинные плавники. Рыбина затрепыхалась в воздухе, но вырваться из рук Юты было не так-то просто.Через мгновение Юта с победным видом несла нашу добычу на берег.— Сломай ловушку, — распорядилась она.Каждый раз, уходя из рощи, мы уничтожали выстроенные нами ловушки. Это, кстати сказать, является обычной для горианца манерой поведения на охоте. Он никогда не оставит после себя ловушку или силки в том месте, куда больше не собирается возвращаться.Нередко проявляя друг к другу поразительную жестокость, горианцы стараются без особой нужды не нарушать жизнь дикой природы и ее обитателей, которых они склонны считать существами свободными и достойными всяческого уважения. Однако подобная любовь и уважение редко распространяется у того же горианца на его домашних животных, к которым он причисляет как своих босков, так и рабов.Интересно отметить, что обычный дровосек, прежде чем срубить какое-нибудь дерево, непременно поговорит с ним, попросит у него прощения и постарается объяснить, что он лишает его жизни не ради баловства, а исключительно по крайней необходимости, чтобы растопить очаг или выстроить дом.В нашем же случае, помимо общепринятых горианских традиций, имелись и особые причины уничтожать после себя ловушки и силки: они могли выдать наше присутствие в лесу и навести на наш след кого угодно.Пока я вытаскивала ветки из вязкого песка и бросала их в кусты, Юта дожидалась меня, сидя на берегу.После этого я помогла ей перенести добычу к нашему лагерю.— Сдери шкуру с животных и почисти рыбу, — распорядилась Юта.Мне не понравилось, что она отдает мне приказы.— Не хочу, — ответила я.— Тогда разведи огонь, — согласилась она.— Ты же знаешь, что я не умею, — вскинула я голову, чувствуя, как во мне начинает закипать озлобление.— Ну, значит, мы вообще не будем разжигать костер, — пожала плечами Юта.— Будем, — возразила я. — Мы должны его разжечь. Я не могу есть мясо сырым!— Это очень опасно, Эли-нор.— Разожги костер, Юта, пожалуйста! — взмолилась я.— Тогда сними шкуру с животных, — сказала Юта.— Ладно, — скрепя сердце согласилась я.Я ненавидела эту работу. Она была такой грязной, мерзкой, не достойной меня. Юта постоянно заставляла меня этим заниматься! Да и кто она такая, чтобы отдавать мне распоряжения? Мне совершенно не нравилась моя спутница. Она такая глупая! Строит из себя командира и при этом допускает ошибки, разговаривая на своем родном языке!Осколком камня я с неохотой принялась разделывать тушки животных.Сейчас мне казалось, что я больше не нуждалась в компании Юты. Она, вероятно, уже научила меня практически всему, что умела сама. Теперь я могла обойтись без нее. Но она вела себя так, словно в чем-то превосходила меня. Да я, женщина с Земли, всегда буду лучше любой горианки! А эта девчонка все делает так, словно она для меня лидер! Разве я ей позволяла, чтобы она, брала надо мной лидерство? Конечно, нет!— О чем ты думаешь, Эли-нор? — спросила Юта.— Меня зовут Элеонора, — с вызовом заметила я.— Эли-о-нора, — старательно произнесла она.— Ни о чем я не думаю, — отмахнулась я.— Вот как? — пожала она плечами.Я продолжала работать, и через некоторое время она тоже взяла острый обломок камня и стала мне помогать.Я воздержалась от проявления благодарности. Она вполне могла все сделать сама. Я и так потратила весь день, чтобы поймать рыбу. А она только прогулялась по рощице, проверяя силки и охотясь на птиц.— Юта стала вполголоса напевать.— Чего это ты распелась? — недовольным тоном спросила я.— Я чувствую себя счастливой, — ответила она.— С чего же это ты такая счастливая? — язвительно, поинтересовалась я.Она посмотрела на меня с недоумением.— Я вырвалась на свободу, — пожала она плечами.После того как мы содрали шкуру с животных, ощипали птиц и очистили рыбу — что я предоставила сделать Юте, поскольку не хотела даже притрагиваться к этому липкому, противному созданию, — Юта принялась разводить костер.— Давай быстрее, — поторапливала я ее: мне очень хотелось есть.Юта трудилась не меньше четверти часа, старательно пытаясь зажечь пучок сухой травы. Пот катился с нее градом, взгляд был прикован к почерневшей дощечке.— Быстрее! — сгорала я от нетерпения. — Быстрее! Наконец первый язычок пламени робко лизнул сухую траву и побежал к горке тоненьких щепочек. Через несколько минут мы уже сидели возле пылающего костра.Пищи у нас сегодня было больше, чем обычно, и мы даже устроили над костром вертел из воткнутых в землю ветвей.Когда дичь была готова, мы сняли ее с вертела и положили на листья. Я умирала от голода. Начинало темнеть, и из рощи потянуло прохладой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138