Он недовольно заворчал и
продолжил доставать из ящика все новые мешочки. Он все больше и больше
разъярялся. Кучка промышленных серых и черных камней росла.
- Ты открывал ящик? - прорычал он.
- Нет, мой генерал. Он был опечатан. Печати были в порядке. Вы это
видели. Генерал Мозес снова недовольно захрюкал, его лицо потемнело
окончательно. Он опять полез руками в ящик и, вдруг, улыбнулся.
- А здесь у нас что такое? - он достал из ящика коробку из-под сигар,
всю в ярких наклейках, большим пальцем откинул крышку и его лицо зажглось
радостью. На слое ваты, мерцая и разбивая свет лампы на тысячи радужных
спектров, лежали ювелирные камни. Генерал взял один из них между большим и
указательным пальцем.
- Красота, - пробормотал он. - Какая красота. Генерал Мозес смел
промышленные алмазы в сторону и положил выбранный камень на центр стола.
Потом стал с наслаждением доставать из коробки другие алмазы, ласково
потирая каждый пальцами, лаская, пощелкивая языком, располагая их на столе
в только ему понятный узор.
- Красиво, - не переставая шептал он. - Сорок один, сорок два.
Красота! Мои любимые! Сорок три. Затем он внезапно собрал все камни в
мешочек, затянул завязку, положил мешочек в нагрудный карман и тщательно
застегнул клапан. Он положил свои черные, все в перстнях руки перед собой
на стол и посмотрел на Андре. Его глаза были дымчато-желтыми с черными
зрачками, за очками они казались матовыми, их выражение сонным.
- Снимите с него одежду, - сказал генерал ничего не выражающим, как и
его глаза голосом. Они грубо сорвали с Андре одежду и генерал принялся
рассматривать его тело.
- Такое белое, - пробормотал он. - Почему такое белое? - Он внезапно
заскрипел зубами, но его лбу появились капельки пота. Мозес вышел из-за
стола. Маленький человечек источал такую энергию, что показался вдвое
большим.
- Белые, как опарыши, живущие в ране на теле у слона, - он приблизил
свое лицо к Андре. - Ты должен быть толще, мой опарыш. Ты так долго и так
хорошо питался. Ты должен быть значительно толще. Он провел руками по
бокам Андре мягким, почти ласкающим движением.
- Но сейчас уже поздно, маленький опарыш, - Андре отшатнулся и от его
прикосновения и от слов. - Слон выбросил тебя из своего тела, скинул на
землю, прямо себе под ноги. Ты сильно хлопнешь, когда он на тебя наступит.
Его голос оставался мягким, но по лицу катился пот, и сонное выражение
глаз сменилось черным огнем.
- Посмотрим, - он отошел назад. - Посмотрим, мой опарыш. - Он коленом
ударил Андре в промежность с такой силой, что сам содрогнулся от удара и
отскочил назад. Нижнюю часть тела Андре пронзила боль, как от раскаленного
металла. Она сжала его желудок, пробежала спазмами по мышцам живота и
груди в голову и взорвалась ярчайшей вспышкой.
- Держите его, - приказал генерал Мозес неожиданно визгливым голосом.
Два конвоира схватили Андре за локти и опустили на колени, чтобы генерал
мог без затруднений бить ботинками по половым органам и животу. Они это
часто делали.
- Это за время, проведенное мной в тюрьме, - генерал нанес ботинком
удар. Боль смешалась с болью и у Андре не было даже сил закричать.
- Это за оскорбления, - Андре почувствовал, что его мошонка
раздавлена ударом. Но кричать он не мог.
- Это за унижения, - боль достигла верхней точки. Теперь нужно было
кричать. Андре наполнил легкие воздухом.
- Это за голод. Где же крик? Он должен кричать от такой боли.
"Господи, почему я не кричу?"
- Это за вашу белую справедливость. "Почему я не могу закричать? Нет,
Господи!"
- Это за ваши тюрьмы и кнуты! Удары сыпались практически непрерывно,
как дробь сумасшедшего барабанщика, как стук дождя по металлической крыше.
Он почувствовал, как что-то рвется у него в животе.
- А еще вот за это, и это, и это! Лицо перед ним заполняло все его
зрение. Голос и звук ударов наполнили слух.
- Это, и это, и это! - голос стал совсем пронзительным. Андре
почувствовал в животе тепло внутреннего кровотечения.
Боль отступала. Организм включил свои системы защиты, и он не
закричал. Он испытал непонятный восторг. "Последнее, что я могу сделать
по-мужски - это умереть без крика". Он попытался встать, но они удерживали
его, а ноги не слушались. Они принадлежали кому-то другому и отделялись от
Андре огромным теплым животом. Он поднял голову и посмотрел на своего
убийцу.
- Это за породившее тебя белое дерьмо! Удары перестали быть частью
действительности. Он ощущал их, как человек, стоящий рядом с лесорубом. И
Андре улыбнулся. Он еще улыбался, когда они отпустили его, и он упал лицом
на пол.
- Я думаю, что он умер, - сказал один из конвоиров. Генерал Мозес
вернулся за стол. Его трясло, как будто он пробежал большое расстояние, он
часто и глубоко дышал. Китель покрылся пятнами пота. Он упал в кресло, и
его тело, казалось, развалилось. Огонь ушел из глаз, они вновь стали
матовыми и сонными. Конвоиры присели на пол рядом с Андре. Они знали, что
ждать придется долго. Через открытое окно иногда доносились звуки пьяного
смеха, и комната озарялась отблеском пожаров.

15
Брюс стоял между рельсами и критически оценивал маскировку засады.
Несмотря на то, что он знал куда смотреть, ему потребовалось около двух
минут, чтобы разглядеть торчащий из куста ствол пулемета.
- Хорошо, Раффи. Лучше у нас вряд ли получится.
- Думаю, что так, босс.
- Вы меня слышите? - повысил голос Брюс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74