«Длань и десница его уже расцветили белые караваны облаков киноварью зари». Плотная туманная дымка висела над рекой, скрывая и воду, и противоположный берег. Две корявые дюймовые доски кривой тропинкой уползали в туман вместо сгнившего, давно исчезнувшего настила.
Я подкинул за спиной тяжеленный рюкзак и в очередной раз почувствовал себя полным идиотом. Брести на ту сторону по ненадежному мостку, имея приличный шанс свалиться в воду, было глупо. Бормотать при этом дурацкие заклинания на каком-то птичьем языке – еще глупее. По словам Марфы Оковны, заставившей меня выучить эту тарабарщину, любая ошибка отсрочит мое путешествие до следующего дня. Вставать же снова в такую рань и бродить по мокрой, росистой траве я не хотел.
Так что мне пришлось играть по предложенным правилам. Сонливость и странность действий как бы раздваивали мое сознание. Нелепость ситуации, когда взрослый и относительно образованный человек играет в какие-то колдовские игры, совмещалась с ощутимым присутствием чего-то явно потустороннего, вселяющего необъяснимую тревогу.
По инструкции идти нужно было, не останавливаясь и не оглядываясь, причем не только по мосту, но и дальше, до поляны с каким-то старичком. Я в очередной раз скорбно вздохнул и, произнеся первое слово заклинания, вступил на хлипкое сооружение, закачавшееся под моей тяжестью.
Пройдя половину моста, пошел увереннее. Было похоже, что на этот раз он еще не развалится. Не торопясь и не оборачиваясь, чему, кстати, помогали дурацкие заклинания, я перешел мост. Доски настила немного не доходили до противоположного берега. Я спрыгнул на песчаный пляж, чтобы не промочить ноги, и двинулся вперед по едва видимой тропинке.
На следующем этапе у меня должна была состояться встреча с неким таинственным старичком. Он должен был сидеть на какой-то поляне. С ним мне предписывалось завести вежливый разговор и попытаться расположить его к себе. Если он что-нибудь попросит, дать не скупясь. Теоретически, по мнению Марфы Оковны, он захочет денег.
Она ими меня наделила. Я совсем не разбираюсь в нумизматике, но то, что это очень старые деньги, догадаться было несложно. Я таких еще никогда не видел: овальные серебряные монетки, на одной стороне которых был отчеканен всадник, на другой – цветок в виде стилизованной розы.
Хозяйка несколько раз подчеркивала, что покровительство старичка очень важно, и чтобы попасть «туда», и чтобы вернуться «сюда». Причем если с «сюда» было более или менее ясно, то что меня ожидает «там», я так и не узнал. Похоже, она и сама этого толком не знала. Из ее слов можно было почерпнуть только тактику поведения, все остальное я должен был выяснить самостоятельно, сориентировавшись на месте, после чего действовать сообразно обстоятельствам.
Я, кстати, так и не присутствовал на вторичном явлении черного ворона народу, и его «резюме» узнал через хозяйку. Этот пернатый приятель загрузил информацией и мистическими действиями весь вчерашний вечер.
Кроме заучивания мистических слов, вчера мне еще пришлось топить баню, три раза париться и три раза студиться в реке. Хозяйка в «помывке» не участвовала. Она трудилась в прямом смысле в поте лица, обихаживая баню. Каждый раз, когда я после омовения в реке возвращался в парную, там был другой аромат. Вся процедура мытья была строго регламентирована, до самых мелочей: сколько минут мне находиться в парной, сколько в реке, с какой ноги начинать движение. После такой психологической подготовки нарушать «регламент» действа я не решался и, как было предписано, не глядя по сторонам, брел по мокрой росистой траве прочь от реки. Что-то на этом берегу было отличным оттого, оставленного мною. На этой стороне было значительно прохладнее, чем на той.
Солнце только взошло и до конца не рассеяло предрассветный утренний сумрак. Вскоре я взобрался на косогор и подошел к опушке старого неухоженного леса. Продравшись через плотный колючий кустарник, я оказался под кронами огромных деревьев, закрывающих небо. Тропинка, едва обозначенная в начале пути, исчезла, и я пошел вдоль опушки разыскивать ее. Понемногу светлело. Наконец я разглядел ее, почти неразличимую, в буйном разнотравье.
Идти по проторенной дорожке было комфортнее, чем по бездорожью. Я сориентировался по солнцу и двинулся в юго-западном направлении. Мне нужно было четко представлять азимут движения, чтобы не возникло проблем при возвращении. Марфа Оковна не оговаривала расстояние до полянки со старичком, но мне казалось, что он должен был находиться поблизости от реки. Однако полянок я уже прошел предостаточно, но никаких старичков там не было. Тяжеленный рюкзак давил лямками плечи, и гулять с ним просто так мне не очень хотелось.
Меня всегда раздражает бесцельное времяпровождение вроде прогулок. У любого действия должна быть цель, это примиряет со многими неудобствами.
Наконец, я такую цель нашел, начав собирать грибы. Белые попадались прямо у тропинки, и я увлекся. Сбор грибов – затягивающее и азартное занятие. Теперь я имел вполне конкретную цель. Старик и тяжелый рюкзак отошли на второй план, и, когда в нескольких шагах от меня прозвучал надтреснутый тенорок, я вздрогнул и удивленно взглянул на сидящего на заросшем мхом пне колоритного дедка.
Только увидев старика, я вспомнил, зачем я здесь. Дед выглядел сногсшибательно, таких особей я еще не встречал. Он напоминал не то колхозника времен коллективизации, не то статиста из оперы «Иван Сусанин». На старичке была совершенно ветхая рубаха до колен, вся в заплатах, коротенькие штаны системы «портки», абсолютно не по летнему сезону, теплая войлочная островерхая шляпа, напоминающая кулек, и, самое умилительное, настоящие лапти с онучами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91