- Едва ли такое возможно. Между прочим, игрой на родительских чувствах ты ничего не добьешься.
Как бы то ни было, судья все же оттаял, что не укрылось от Рэйко.
- Все, чего я прошу, - чтобы вы отнеслись к Хару по справедливости. Расспросите ее сами, и вам не понадобится мое поручительство. Присмотритесь к ней и составьте свое суждение о ее вине или невиновности. Пожалуйста, сделайте это ради меня.
- А твой муж знает, что ты задумала укрыть Хару?
- Нет, - призналась Рэйко, - но он надеется, что я помогу вернуть ей память, что значительно упростится, если она будет жить неподалеку от замка. Сано ведь не захочет, чтобы ее покалечили или убили: он может никогда не узнать правды о преступлении. А я не хочу, чтобы секта направляла его по ложному следу. Обвини он кого-то напрасно - пострадают его честь и репутация.
Повисла долгая пауза. Рэйко напряженно ждала, пока отец, нахмурившись, созерцал кончики пальцев.
Наконец он нарушил молчание:
- Пожалуй, я мог бы приставить к ней стражу. Если она обещает вести себя как подобает, я разрешу ей остаться на несколько дней.
Рэйко почувствовала радость и облегчение.
- Спасибо, отец. - Она вскочила и обняла его. - Вы не пожалеете.
Судья кивнул, похлопав ее по руке.
- Я пойду помогу Хару устроиться, - сказала Рэйко. - А потом я хотела попросить вашего совета насчет следствия. Можно?
Уэда невесело усмехнулся.
- Похоже, я здесь уже не властен.
Войдя в гостиную, Рэйко застала Хару одну, перед подносом с пустой чайной чашкой и россыпью крошек от пирожного. Девушка подняла на вошедшую жалобный взгляд и спросила:
- Он не хочет оставлять меня, верно?
- Нет, он разрешил тебе остаться. - Видя, что Хару повеселела, Рэйко решила скрыть от нее отцовские сомнения. - Пойдем, я покажу, где ты будешь спать.
Она отвела девушку во внутренние покои особняка, к двери просторной комнаты.
- Когда-то здесь жила я.
Хару несмело шагнула через порог, озираясь по сторонам. Комнату украшала настенная роспись с изображением сливовых деревьев в цвету, шкафчики полированного тика, лакированные сундуки, столики и ниша с выступом для учебных занятий.
- Какая красота, - произнесла Хару шепотом. - Не знаю, как и благодарить вас, милостивая госпожа...
- Просто постарайся забыть о плохом, - ответила Рэйко в надежде, что это тихое уютное пристанище поможет Хару восстановить утраченные воспоминания.
Она открыла шкафчик, разглядывая корешки старых книг с иллюстрациями. Ее остальное имущество было либо перевезено к Сано после свадьбы, либо выброшено. - Прости, что мне почти нечем занять тебя, - извинилась Рэйко. - Позже я принесу еще что-нибудь. - Она заметила, как Хару подавила зевок. - Да ты совсем устала! Приляг, отдохни.
Рэйко позвала горничную, чтобы та расстелила футон, и вот уже Хару, довольная, угнездилась под одеялом - ни дать ни взять воплощение непорочности. Но как Рэйко ни было жаль девушку, ее по-прежнему снедало недоверие. Досадуя на себя, она вернулась в отцовский кабинет.
Судья Уэда поднял глаза от бумаг.
- Что еще твой старик должен сделать?
- Мне нужны сведения кое о ком из Черного Лотоса, - ответила Рэйко.
- Хм... - Судья задержал на ней изучающий взгляд. - Если я правильно понял, сёсакан-сама не догадывается, что ты их проверяешь?
- Думаю, некоторые досье пригодятся ему в изучении жизни сектантов.
Судья нахмурился - уклончивый ответ дочери пришелся ему не по душе. Рэйко скромно потупилась, выдерживая паузу.
И вот отец поднял руки и хлопнул ими по столу, словно признав поражение.
- Хочешь знать, не было ли у них неприятностей с полицией?
- Да, - ответила Рэйко.
- О ком идет речь?
- О первосвященнике Анраку, настоятельнице Дзюнкецу-ин, священнике Кумасиро и докторе Миве.
- Кумасиро... - процедил судья сквозь зубы. - С этим я хорошо знаком.
- Он нарушил закон, да? - оживилась Рэйко, радуясь возможности скомпрометировать того, кто так рьяно обвинял Хару и пытался вырвать у нее признание.
- Не совсем, - осадил ее отец. - Когда ему было тринадцать, он обезглавил человека лишь затем, чтобы проверить остроту меча. Позже, в возрасте двадцати лет, он то и дело затевал драки по всему городу и убил еще троих - по одному за год.
- Но его так и не наказали, потому что все четверо были крестьянами? - догадалась Рэйко.
Судья мрачно кивнул. Законы Токугавы позволяли самураям убивать простолюдинов по малейшему поводу.
- После четвертого "поединка" я наложил на Кумасиро взыскание. Кумасиро дал слово держать себя в руках, но, как видно, урок не пошел ему на пользу. Он стал измываться над проститутками в нелегальных борделях - двух избил до смерти, третью задушил. Тогда я решил, что он запятнал честь самурая, стал опасен для окружающих и заслуживает тюремного заточения как серийный убийца. Его ждала смертная казнь, но влиятельные, верные Токугаве вассалы - его родственники - заключили соглашение с сёгуном. После выплаты огромного штрафа Кумасиро должен был уйти в монастырь - только так он мог искупить свои злодеяния. - Уэда сокрушенно покачал головой. - Хм... Стало быть, он примкнул к Черному Лотосу?
- Теперь он начальник службы охраны и главный помощник первосвященника, - ответила Рэйко.
- Если он снова взялся за старое, я не удивлюсь, - сказал судья.
"И я тоже", - подумала Рэйко, вспоминая его зверское обращение с Хару. Его было куда легче заподозрить в убийстве, нежели сироту-подростка. Теперь-то Сано убедится, что Кумасиро как нельзя лучше подходит на роль злодея.
- Что скажете об остальных? - поинтересовалась Рэйко.
- Имя Мивы мне кажется смутно знакомым. Думаю, с ним я тоже встречался в суде. - Уэда встал, подошел к книжной полке и, вынув увесистый том, принялся его листать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117