Постаравшись принять положение, при котором боль хоть ненамного
уменьшилась бы, я начал осматриваться.
Я лежал в тени деревьев на самом краю поляны. На другом ее конце
находилась группа пленных и рядом с ними несколько охранников. Но
большинство солдат располагались невдалеке от меня. Среди них я заметил и
новое лицо. Человек лет тридцати, в чине фельдфебеля, угрожающе размахивая
руками, что-то говорил им.
Небо над нами отдавало красным. Это лучи заходящего солнца создали
удивительную картину. Его лучи падали на мундиры френдлизцев, создавая
причудливую игру красок.
Красное и черное, черное и красное - цвета зловеще отражались на
кроне деревьев.
Я прислушался и услышал, о чем разговаривали солдаты.
- Ты мальчишка! - рычал фельдфебель. Он потряхивал головой, не в
силах сдержать своих эмоций. Его лицо было красным в лучах заходящего
солнца.
- Ты мальчишка! Сопляк! Что ты знаешь о борьбе за выживание на наших
суровых, каменистых планетах? Что ты знаешь о целях тех, кто послал нас
сюда защищать Слово Божье? Неужели ты не хочешь, чтобы наши дети и женщины
жили и процветали, когда все вокруг хотели бы видеть нас мертвыми?
- Но кое-что я знаю, - ответил чей-то знакомый голос. - Я знаю, что
мы правы. Мы во всем придерживаемся Кодекса Наемников.
- Заткнись! - рявкнул фельдфебель. - Что этот Кодекс перед Кодексом
Всемогущего? Что значат эти клятвы перед клятвой Всевышнему. Элдер Брайт
сказал, что мы обязаны победить! Эту битву должны услышать в будущем. Нам
нужна только победа!
- Но я говорю...
- Молчи! Я не желаю слушать тебя. Я твой командир! И только я могу
говорить Слово Божье! Нам приказали атаковать врага. Ты и еще четверо
должны немедленно отправиться на командный пункт. Не мне тебе напоминать,
к чему может привести неповиновение командиру.
- Тогда мы возьмем пленных с собой...
Фельдфебель вскинул винтовку и направил ее на спорящего с ним
солдата.
- Так ты отказываешься подчиниться приказу?
Он немного отошел в сторону и только тут я заметил, что неизвестный,
чей голос показался мне знакомым, - рядовой Гретен.
- Всю жизнь я преклоняюсь перед Богом, и мне не страшно умереть...
Я пытался привстать, но ужасная боль пронзила мое тело.
- Эй! Фельдфебель! - закричал я, превозмогая боль.
Тот быстро оглянулся, и ствол его винтовки холодно уставился мне в
глаза. Осклабившись, он кошачьими шагами направился в мою сторону.
- О, ты уже очнулся, - поинтересовался он. Багровый отблеск заката
играл на его физиономии. Его улыбка ясно показала мне, как отлично он
понимал, что даже малейшее физическое усилие может меня прикончить.
- Очнулся достаточно, чтобы услышать кое-какие интересные вещи, -
прохрипел я. В горле у меня пересохло, нога начала непроизвольно
вздрагивать. Но неукротимая ярость наполняла мое тело невиданной силой.
Казалось, еще немного, и она, вырвавшись, испепелит негодяя на месте.
- Разве ты не знаешь, что я ньюсмен? И все действия, которые могут
причинить мне вред - противозаконны! Вот мои бумаги.
Фельдфебель осторожно нагнулся, взял документы и начал внимательно их
рассматривать.
- Все верно, - сказал я, когда он снова взглянул на меня. - Я
ньюсмен. И я не прошу тебя, а приказываю! Мне необходимо срочно в
госпиталь! И мой помощник, - я указал на Дэйва, - должен быть со мной.
Фельдфебель снова уткнулся в документы. Когда он снова оторвал от них
свой взгляд, лик его был грозен. Это был лик фанатика.
- Я знаю тебя, ньюсмен, - заревел он. - Ты один из тех писак, которые
в своих статейках чернят Слово Божье. Твои документы - халтура и
бессмыслица. Но ты мне нравишься, так как уже успел получить свою долю
справедливости. И поэтому я отправлю тебя в госпиталь, и ты напишешь
историю нашей борьбы, историю торжества Бога и его последователей.
- Отправь меня немедленно! - приказал я.
- Успеешь! - махнув рукой, прервал он меня. - В тех документах,
которые ты мне дал, я нигде не нашел сведений о твоем помощнике. На его
документах нет ни одной подписи наших командиров о том, что он твой
помощник. А что это значит? А? А значит это то, что этот человек - шпион!
И поэтому место его с другими военнопленными! И он встретит то, что угодно
будет Богу!
Бросив документы к моим ногам, фельдфебель повернулся и пошел прочь.
Я закричал, требуя, чтобы он вернулся, но он не обратил на это никакого
внимания.
Но Гретен подбежал к нему, схватил его за руку и что-то зашептал на
ухо, указывая на группу пленных. Фельдфебель грязно выругался.
Подойдя к солдатам, он закричал:
- Становись!
Стрелки поспешно бросились выполнять команду.
- Смир-но! Напра-во! Шагом марш! Рядовой Гретен! По прибытии на
командный пункт доложите командиру, что я послал вас на помощь атакующим.
Фельдфебель немного постоял, глядя вслед удаляющимся солдатам, а
затем, вскинув оружие наизготовку, медленно направился к пленным.
- Теперь, когда ваши защитники ушли, - угрюмо начал он, - все стало
на свои места. Нас впереди ждет не одна атака, и оставлять вас, врагов, в
нашем тылу я не могу. А тратить солдат для вашей охраны тоже невозможно,
когда на счету каждый боец. Поэтому я посылаю вас туда, откуда вы уже не
сможете больше повредить помазанникам Божьим!
И только сейчас я окончательно понял, что он задумал.
Крик боли и ненависти, вырвавшийся из моего горла, потонул в громе
автоматических выстрелов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52