Я отрицательно покачал головой, словно стряхивал с себя его
вопросительный взгляд. Но где-то в глубине души я знал, что он прав! Я
представил себя сидящим в кресле перед пультом, прикованным долгом на все
оставшиеся мне дни к этой нудной работе... Нет! Я не хотел ни их, ни их
работы на Энциклопедии!
Довольно долго и тяжело работать, чтобы избавиться от Матиаса, стать
рабом этих беспомощных людей - всех тех в великой массе человеческой расы,
кто был слишком слаб, чтобы подчинить себе молнии! Нужно ли мне отбросить
перспективу своего могущества и полной свободы ради ТЕХ, кто не в
состоянии оплатить эту свободу для себя! Как я оплатил свою! Нет, и еще
раз нет!
- Нет! - произнес я с вызовом.
Марк Торр глубоко вздохнул.
- Нет? Вот видишь, Марк, я был абсолютно прав! - кивнул Ладна. - Ты,
мой мальчик, не имеешь сочувствия... не имеешь души.
- Что? Души? - переспросил я. - А что это такое?
- Могу ли я описывать цвет золота человеку, слепому от рождения? В
одном только могу тебя уверить - если ты найдешь ее, то сразу же узнаешь.
Но это возможно только в том случае, если пробьешь себе дорогу через
долину!
- Долину? Опять изволите говорить загадками? - начал было я снова
распаляться. - Какая еще такая долина?
- Ты знаешь, про что я говорю, Там, - спокойно сказал Ладна. - Ты это
знаешь лучше, чем я могу тебе объяснить. Это долина мозга и духа, куда
возвращается все уникальное, созданное ими. Но оно искажается тобой и
потому стремится к разрушению...
"РАЗРУШЕНИЕ!"
Это слово гремело в голосе моего дяди Матиаса, когда он читал Уолтера
Блента.
Внезапно, словно отпечатанные светящимися буквами на внутренней
поверхности моего черепа, я увидел слово "ВЛАСТЬ" и понял возможности этой
силы применительно ко мне.
И как будто долина раскрылась передо мною. Высокие черные стены
высились по обе стороны от меня, теряясь в сером тумане. Узкая тропинка
вела во тьму, где меня поджидало что-то огромное, черное, шевелящееся...
Но даже после того, как я отшатнулся от ЭТОГО, от чего-то великого,
черного и ужасного внутри меня, мысль, что я повстречался с ЭТИМ,
наполнила меня радостью.
Где-то издалека, подобно звуку несильного колокола, донесся до меня
голос Марка Торра, очевидно, обращавшегося к Ладне.
- Неужели нет никакого шанса? И мы так ничего и не сможем сделать?
Что если он никогда не придет в Энциклопедию?
- Нам остается только ждать... и надеяться, - прозвучал в ответ голос
Ладны. - Выбор останется за ним. Если он преодолеет себя, то сможет
вернуться, а так... Его ждет или преисподняя... или небеса!
Подобно звуку холодного дождя, громыхающего по крышам зданий, этот
голос ничуть не тронул меня. Я почувствовал огромное желание покинуть эту
комнату и, оставшись наедине, подумать.
Тяжело встав с кресла, я спросил, обращаясь к Марку Торру:
- Как мне отсюда выйти?
- Лиза, - обратился тот к девушке, которая тут же вскочила, услышав
обращение старика, - проводи его.
- Прошу вас, - пробормотала девушка и повернулась к двери, через
которую некоторое время назад вошел человек с Экзотики.

Она вывела меня во двор Проекта, где к этому времени уже собрались
все члены нашего тура и, не проронив ни слова, а только склонив голову в
знак прощания, ушла. Но это меня уже не трогало. Я забыл о ней. Самое
главное было сейчас разобраться во всем происшедшем со мной.
Глубоко погруженный в свои мысли, я не заметил, как попал в
Сент-Луис, а затем и в Афины. И только оказавшись в дядюшкином доме, я
очнулся от своих дум. Прислуга сказала мне, что у нас гости, и я поспешил
в библиотеку, где обычно Матиас принимал посетителей. Я был поражен -
гости в нашем доме?
В комнате находился дядя, сидевший в своем большом высоком кресле с
раскрытой книгой на коленях, моя сестра Эйлин, которая усмехнулась мне,
когда я вошел, и... молодой темнокожий человек. Его предки, несомненно,
были берберами. Это было бы понятно любому, кто, подобно мне, изучал
этнические различия людей в Университете. Он был одет во все черное. Мне
показалось, что я узнал в нем того незнакомца, который был с Эйлин в
Энциклопедии.
Короткий ежик черных волос и колючий, словно стальной клинок, взгляд
его черных глаз выдавали в нем жителя молодых миров. Я вновь почувствовал
темную радость, испытанную мной в глубине "долины" - это был первый шанс
испытать мое могущество!

4
Но Матиас помешал мне.
- ...еще раз повторяю тебе, Эйлин, - донесся до меня его голос, - что
я не вижу причин для беспокойства. Я ведь никогда не ставил тебе
ограничений. Делай, как хочешь!
И его пальцы перевернули страницу книги.
- Но скажи мне, что делать? Как поступить? - закричала Эйлин. - Ведь
я прошу у тебя совета? - В глазах ее стояли слезы.
- Я не знаю! Какая разница, как ты поступишь?
Он повернулся ко мне.
- А, с приездом, Там. Эйлин забыла вас познакомить. Этот молодой
человек - мистер Джаймтон Блек с Гармонии.
- Офицер вооруженных сил Блек, - представился незнакомец,
повернувшись ко мне и слегка наклонив голову. - Я исполняю на Земле
обязанности военного атташе.
Теперь я окончательно определил его происхождение. Он был с тех
планет, которые люди с других миров с кислым юмором называли Френдлиз
(Дружественные). Религиозные, спартански воспитанные и отлично вышколенные
фанатики составляли население планет Гармонии и Ассоциации. Меня всегда
удивляло, что из сотен видов и типов человеческих обществ, наряду с
солдатским Дорсаем, научным миром Нептуна и Венеры, философскими мирами
Экзотики, выросло и процветало такое мрачное и фанатическое человеческое
поселение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52