Поэтому я держался на расстоянии.
– Она не видела, что вы за ней идете?
– Было темно. Я держался другой стороны дорожки, где заросли погуще. Она раза два или три обернулась. Я подумал, что она догадалась, что я там. Но она продолжала идти. Она немного опередила меня, канал сворачивает, поэтому я пропустил поворот на мельницу и прошел еще… наверно, ярдов триста. Когда я наконец сообразил, что потерял ее из виду, то стал прикидывать, куда она могла идти… ну идти у нас особо некуда… поэтому я быстро вернулся и пошел по тропинке к мельнице. Ярдов через тридцать наткнулся на ее чемодан.
– Она пошла дальше без него?
– Он был жутко тяжелый. Я подумал, что она пошла на мельницу, чтобы прислать за ним своего дружка. Поэтому решил подождать и схватить его прямо на тропинке. А с ней бы разобрался на мельнице. – Дэрроу налил себе еще и подтолкнул бутылку к Линли, но тот пить не стал. – Однако за чемоданом никто не шел, – продолжал он. – Я подождал минут пять. Затем пробрался по тропинке, чтобы получше посмотреть. Только подошел к поляне, из мельницы выходит этот парень – и деру. Обежал ее вокруг. Я услышал только, как зашумел мотор машины и он уехал. Вот так.
– Вы его разглядели?
– Где уж, здорово темно было. И я был слишком далеко. Через минуту я зашел на мельницу. И нашел ее. – Он поставил стакан на стол. – В петле.
– В точности так, как на полицейских фотографиях?
– Ну да. Только из кармана пальто торчал краешек бумаги, поэтому я вытащил его. Это была записка, которую я отдал полиции. Когда я ее прочел, то смекнул, что тот малый хотел, чтобы подумали, что она сама…
– Ясно. Но если бы вы оставили там чемодан, никто бы не подумал, что это самоубийство. Значит, вы забрали его домой.
– Да. Отнес наверх. Потом поднял тревогу с помощью записки из кармана. А ту, другую, я сжег.
Несмотря на все ужасы, которые пережил этот человек, Линли ощутил прилив злости.
Загубили женщину – безжалостно, хладнокровно. И пятнадцать лет эта смерть остается неотмщенной.
– Но зачем вы все это сделали? – спросил он. – Вы же наверняка хотели, чтобы убийца был наказан?
Взгляд Дэрроу отразил насмешливую усталость.
– Ты не представляешь, приятель, что значит жить в деревне, а? Не представляете, каково будет человеку, если все соседи узнают, что его вертихвостку жену удавил какой-то мерзавец, который, видите ли, умеет как надо пристроиться у нее между ног. И удавил не брошенный муж, заметьте, которого все в деревне поймут, а тот самый ублюдок, который трахал ее за спиной мужа. По-вашему, если бы я позволил всем узнать, что Ханна убита, ничто из этого не вышло бы наружу? – Хотя в его голосе звучала неуверенность, Дэрроу продолжил, словно отвечая: – А так Тедди хотя бы не знает, какой на самом деле была его мать. Ханну все равно уже было не вернуть А покой Тедди стоил того, чтобы позволить убийце скрыться.
– Пусть лучше его мать будет самоубийцей, чем его отец рогоносцем? – поинтересовался Линли.
Дэрроу со всей силы припечатал кулаком по заляпанному столу.
– Ну да! Это ведь со мной он живет эти пятнадцать лет. Это мне он каждое утро смотрит в глаза. И когда смотрит, то видит мужчину, боже ты мой. Не какого-то там скулящего гомика, который не смог заставить бабенку, на которой женился, выполнять супружеские обязанности. Думаете, тот парень смог бы удержать ее лучше меня? – Он налил себе еще виски, небрежно расплескивая его, когда бутылка соскользнула с края стакана. – Он наобещал ей преподавателей, уроки, роль в какой-то пьесе. Но когда все это прошло бы, что осталось бы…
– Роль в пьесе? Преподаватели? Уроки? Откуда вы все это знаете? Это было в записке?
Резко повернувшись к огню, Дэрроу не ответил. Но Линли уже понял, почему Джой Синклер названивала ему десять раз, чего от него добивалась. Без сомнения, в порыве гнева он невольно проговорился, существовал какой-то еще источник информации, который очень был нужен для ее книги.
– Или есть что-то еще, Дэрроу? Дневники? Ответа не последовало.
– Боже мой, дружище, вы уже зашли так далеко! Может, вы знаете имя убийцы?
– Нет.
– Тогда что вы знаете? И откуда знаете?
Дэрроу по-прежнему апатично смотрел на огонь.
Но его грудь вздымалась от подавленных чувств.
– Дневники, – сказал он. – Девчонка всегда была чертовски самовлюбленной. Все записывала. Они были в ее чемодане. Вместе с остальными вещами.
Линли знал, что, если он спросит, где они, Дэрроу заявит, что уничтожил их много лет назад. И выстрелил наугад:
– Отдайте мне дневники, Дэрроу. Не могу обещать, что Тедди никогда не узнает правды о своей матери. Но клянусь, что от меня он ее не узнает.
Подбородок Дэрроу дрогнул.
– Как я могу? – пробормотал он.
Линли продолжал давить:
– Я знаю, что Джой Синклер разбередила вашу старую рану. Заставила вас страдать. Но ради бога разве она это заслужила: умирала одна, с восемнадцатидюймовым кинжалом, воткнутым ей в горло? Неужели есть преступления, за которые следует наказывать столь чудовищно? А Гоуван. Он же совсем мальчик! Он вообще ничего никому не сделал – и все равно погиб. Дэрроу! Подумайте, дружище! Мы не можем не считаться с этими смертями!
Он сказал все, что мог. Оставалось только ждать, что надумает этот человек. Выстрелило в камине полено. Отскочил и скатился по решетке уголек. Над ними сын Дэрроу продолжал возиться в квартире. После мучительной паузы мужчина поднял отяжелевшую голову.
– Идемте в квартиру, – вяло произнес он.
В квартиру можно было попасть по лестнице, скорее наружной, чем внутренней, которая шла по задней стене здания. Под ней посыпанная гравием дорожка вела через буйные заросли заброшенного сада к воротам, за которыми расстилались бесконечные поля, их монотонная ровность нарушалась изредка случайным деревом, каналом, неуклюжими очертаниями ветряной мельницы на горизонте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121