Это опасливое движение еще явственнее напомнило ему о сладком прошлом, и он улыбнулся. Но его лицо тут же обрело небывалую серьезность. Робби заговорил, и это была речь не мальчика, а мужчины:— Говорю это тебе на тот случай, если нам не удастся свидеться перед моим отъездом: спасибо тебе за все, что ты сделала для Джонни и Элизабет. Все Кэрры в неоплатном долгу перед тобой. — Затем его голос зазвучал более резко. — Но ради всего святого, берегись, когда будешь встречаться с Годфри. Не иди на риск, каким бы малым он тебе ни казался. Я не могу допустить, чтобы этот человек и тебе причинил зло. Дай мне слово, что не будешь рисковать.Роксана глядела на него, пораженная внезапной переменой, которая произошла в этом юноше. Его жгучий взгляд буквально пронзал ее. И она пообещала:— Даю слово.На его лице снова появилась улыбка.— В таком случае удачи тебе.— Но сам ты будешь осторожен?— Конечно.— Пришли мне весточку через Кауттса, когда доберешься до Голландии.— Твои слова звучат для меня как благословение. Похоже, ты веришь, что все обойдется.— А это и есть благословение. Чтобы не искушать богов, я не допускаю даже мысли о возможности несчастья.Робби усмехнулся. Мифическим покровителям он предпочитал более реальные гарантии — хорошее оружие и верных клансменов. Однако ему хватило рассудительности не говорить ей об этом.— Что ж, в таком случае до следующего лета, — попрощался Робби легким кивком. И ушел.После этого Роксана долго не могла уснуть. В душе ее царил сумбур. Ей определенно следовало в зародыше подавить попытки Робби объясниться в своих чувствах, наглухо отгородиться непроницаемым заслоном от очарования его юности. Однако она не смогла этого сделать. Не смогла физически. И он чутко уловил это. Но между ними ничего не могло быть. Это было абсолютно исключено. Ведь мальчику едва исполнилось восемнадцать. 26 Пробило девять вечера. Сидя в парадной гостиной в окружении гостей, Роксана слушала известного поэта. Зал был залит светом десятков свечей, лакеи бесшумно сновали по паркету, предлагая гостям вино и напитки покрепче. Из соседней комнаты доносилось тихое треньканье клавесина — полезное дополнение к поэтическому слову. Посмотрев на циферблат часов, хозяйка дома ощутила, как взмокли ее ладони в лайковых перчатках, и потянулась за бокалом кларета. Она надеялась, что вино придаст ей смелости в предстоящей опасной игре с Гарольдом Годфри.Тем временем Редмонд и его люди уже затаились в темном переулке неподалеку от дома Куинсберри на Кэнонгейт, ожидая, когда стрелки часов покажут девять тридцать. Редмонд подставил ладонь с открытыми часами под тусклый квадратик света, падавшего из окна дома напротив. Позолоченная минутная стрелка медленно подползала к цифре «шесть». В соседнем переулке ожидала своего часа карета, окна которой были задернуты шторками, а кучер хорошо вооружен. Он был готов сорваться с места в ту же секунду, как только долгожданный пассажир займет свое место в экипаже.В таверне у крепостных ворот в укромном закутке сидели Робби, Монро, Адам и Кинмонт. Их стол был отгорожен от общего зала темной занавесью, в которой, однако, была предусмотрительно оставлена прореха, чтобы держать под наблюдением вход. Как только порог таверны перешагнет посланец Редмонда, это будет сигналом к уходу.А Элизабет в это время сидела в своей комнате за столом перед раскрытой книгой, но не могла прочитать ни строчки. В глазах у нее рябило, и буквы сливались в сплошные темные линии. Роксана так и не пришла, однако Элизабет напрягала слух, вздрагивая от малейшего шороха за дверью. Роксана сказала: завтра ночью. Значит, сегодня. Она бросила взгляд на гардероб, где висела ее накидка. Дверца была наполовину открыта — так легче будет одеться, не теряя ни секунды. Уже в сотый раз пленница пыталась сосчитать, сколько времени прошло с тех пор, как ей принесли ужин. Часов в комнате не было, и от этого волнение только усиливалось. Костяшки отчаянно сжатых пальцев побелели, как у мертвеца.
— Пора, — прошептал Редмонд, взглянув на заветный дом, и сунул часы в карман. — Пока слуга не открыл дверь, никому не высовываться, — предупредил он своих спутников, а затем вышел из переулка и решительно зашагал по вымощенной камнем улице, на которой стоял особняк Куинсберри. За ним тенью следовал телохранитель.У порога дома Редмонд остался один. На нем была одежда городского стражника, лицо в высшей степени спокойно, руки — без оружия? Оглядевшись, он постучал. В двери распахнулось крохотное смотровое оконце, сквозь которое привратник не слишком любезно осведомился, кого еще принесла нелегкая в столь поздний час.— Послание от герцога для мисс Данбар, — важно объявил Редмонд.За этими словами последовал скрежет засовов. Пока слуга возился с дверью, к входу вдоль каменной стены неслышно, как призраки, прокрались вооруженные люди. И едва окованная железом дверь приоткрылась, Редмонд молниеносно ворвался внутрь, сразу же зажав своей мошной ладонью рот старому привратнику, который не успел даже пикнуть. Десять воинов без единого звука вошли в узкий, как утюг, шестиэтажный дом. В считанные секунды привратник был связан и с кляпом во рту помешен в кладовую рядом с прихожей — ту самую, где имел обыкновение дремать во время службы. Два человека остались сторожить его, а заодно и прикрывать путь к отходу.Бесшумной молнией отряд взметнулся вверх по лестнице. Вскоре все слуги были заперты в подвале, а Кристиана вместе со служанкой — в собственной спальне. Поставив по часовому на каждой лестничной клетке, Редмонд отправился на четвертый этаж, где, согласно описанию Роксаны, находилась комната Элизабет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162