Учитывая могущество своих врагов, Джонни предусмотрел буквально все.Предупредив священнослужителей относительно небольших изменений, внесенных в текст брачной присяги, он откинулся на обшитые кружевами подушки, и не одна пара женских глаз из толпы свидетелей жадно впилась в его обнаженную грудь. Взяв Элизабет за руку с такой невозмутимостью, словно все уважающие себя эрлы женятся не иначе как нагишом, а их невесты, как и подобает благородным леди, непременно должны быть всклокоченными и облаченными лишь в ночную сорочку, Джонни спокойно объявил:— Мы готовы.Преподобный отец и епископ, вежливо потупив глаза, зачитали молитвы по своим книгам, а Элизабет и Джонни, как и полагалось, по отдельности дважды ответили на их вопросы, обменявшись затем обручальными кольцами. Участники и свидетели бракосочетания торжественно подписали брачное свидетельство, и акт бракосочетания был занесен в церковные книги двух приходов. Так были повенчаны эрл и графиня Грейден.— Хоть теперь-то можно чего-нибудь поесть? — прошептала Элизабет на ухо человеку, который только что стал ее мужем, в то время как толпа свидетелей все еще оживленно гудела, а оба святых отца следили, чтобы ни один документ не остался не скрепленным печатью.— Как прикажешь тебя понимать? Получается, стоило мне жениться на тебе, и ты тут же готова променять меня на телячью котлету? — поддразнил ее Джонни.— Нет, просто… Просто сегодня вечером мне так и не удалось поужинать. Я так нервничала из-за того, что… Ну ты сам понимаешь, — несмело улыбнулась она. — А теперь уж беспокоиться не о чем. Чему быть, того не миновать. И все же… так хочется есть, — извиняющимся тоном пожаловалась молодая жена. — С тех пор как у меня под сердцем появился ребенок, я вечно голодна как волк.Элизабет, все еще запинаясь, продолжала говорить, а Джонни уже сделал госпоже Рейд повелевающий жест.— Нам бы хотелось устроить небольшое свадебное пиршество, — объяснил он пожилой женщине, которая прямо-таки излучала довольство, по-видимому чувствуя себя самой ловкой свахой на свете. — Внизу все готово?— Столы ломятся от угощения, а музыканты готовы грянуть величальную. Не извольте беспокоиться, милорд, все будет честь по чести.— Поскольку леди Кэрр неважно себя чувствует, мы, к сожалению, не сможем участвовать в общем веселье, — заявил Джонни тоном, не терпящим возражений, так как не желал ни с кем делить общество своей очаровательной жены. — А посему приносим всем извинения…Слова о «неважном самочувствии» были восприняты госпожой Рейд как сигнал к бою, и, неодобрительно закудахтав, она тут же принялась выталкивать за дверь разношерстную компанию гостей, которым, впрочем, и самим не терпелось вкусить праздничных яств.Очистив спальню от посторонних, она подошла к кровати молодоженов и, вперив в Джонни пронзительный взгляд, назидательно произнесла:— А теперь скажу пару слов твоей милости. Уж коли леди Элизабет нездоровится, то и ты не больно-то хорохорься, веди себя с ней по-человечески. Бедняжка ребеночка ждет, с ней надо быть понежнее. — И после многозначительной паузы госпожа Рейд для вящей убедительности добавила: — Сам, поди, знаешь, о чем я. Не маленький.Проведя с Элизабет довольно бурный час в постели непосредственно перед бракосочетанием, Джонни имел серьезные основания усомниться в правоте слов госпожи Рейд относительно хрупкости своей молодой жены. И тем не менее, чтобы не дразнить гусей, он заверил свою суровую наставницу:— Отдых ей обеспечен, госпожа Рейд, можете не переживать по этому поводу. Я буду обращаться с ней со всей нежностью, на какую только способен. Даю вам слово.— Уф… — недоверчиво фыркнула старуха. — Смотри, а то ведь, ежели обманешь, тебе же хуже будет. — В подкрепление своих слов она грозно воздела к потолку пухлый палец. Этому жесту позавидовал бы любой деспот.— Вообще-то я и в самом деле чувствую какую-то слабость, — протянула Элизабет умирающим голосом и, закатив глаза, обессиленно упала на подушки. Это было похоже на мелодраму в исполнении провинциальной актрисы, а потому Джонни не смог удержаться от осуждающего взгляда.— А я что говорю! — не без торжества проворчала госпожа Рейд, пристально глядя на хозяина, который лежал пунцовый, силясь не прыснуть со смеху. — Дама-то деликатная, не чета твоим эдинбургским штучкам, которые, как завидят кобеля, так и хвост на сторону. Так-то вот, милый мой Джонни! Миледи требует обхождения нежного, благородного. Да, кстати, а чего бы миледи изволила сейчас покушать? — заворковала пожилая женщина, внезапно ставшая воплощением любезности. Она заботливо оправила краешек простыни, которую Элизабет подтянула под самый подбородок.— Может быть, немножко бульона, — еле слышно пробормотала Элизабет, изобразив на лице слабую улыбку, — и яблочное пирожное. — Тут она жалобно вздохнула. — Да еще, может быть, кусочек-другой мясного пирога — того, что вы предлагали мне на ужин… Если вас, конечно, не очень затруднит.— Да что вы, миледи, какие могут быть трудности! Наш повар хоть всю ночь напролет будет стоять у плиты, коли вашей милости того захочется. Ведь ваш ребеночек должен родиться крепеньким да здоровеньким.Ее слова оказались вещими. Повар действительно всю ночь прохлопотал на кухне, подгоняя поварят, изо всех сил пытаясь угодить переменчивому вкусу Элизабет. Много часов спустя, когда свечи уже догорали, а аромат роз, наполнявший опочивальню, стал почти нестерпимым, постель молодых была почти сплошь усеяна объедками. С удивлением глядя на спутницу жизни, Джонни поинтересовался:— И как в тебя столько умещается?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162