– На сердце у меня тяжесть, Планше долго будет являться мне во сне.
– Упокой Господи его душу, – глухо проговорил Арамис. – Он верой и правдой служил нашему другу д'Артаньяну. Я закажу молебен и сам помолюсь о нем…
– Аминь, – заключил Портос.
Тем временем они подошли к незаметной калитке в монастырской ограде и были без долгих отлагательств впущены привратником, узнавшим голос Арамиса. Последний провел их к знакомой келье.
– Позвольте мне представить вам графа де Ла Фер и господина дю Валлона – моих лучших друзей, – сказал Арамис, представляя гостей отцу Мерсенну. – Их привело в Париж то же дело, что и меня.
– Рад познакомиться, господа, – отвечал ученый патер, устремив проницательный взгляд на друзей. Его живые, умные глаза остановились на чуть усталом, но благородном и открытом, как обычно, лице Атоса; затем он перевел взор на Портоса. Встретившись глазами с Атосом, Мерсенн слегка наклонил голову, приветствуя графа как равного; изучив Портоса, слегка улыбнулся – не насмешливо, но добродушно.
– Дружба – святое чувство, рисковать собой ради друга – благородный поступок, – снова кивнул отец Мерсенн, видимо, вполне удовлетворенный впечатлениями. – Полагаю, мне снова следует переговорить с отцом настоятелем? Я представлю вас как дворян, прибывших издалека специально для того, чтобы принять участие в научном кружке, который мы собираем время от времени в этих скромных стенах…
Преподобный Мерсенн не стал тратить время на выслушивание благодарностей и, прекрасно понимая, что прибывшие с Арамисом дворяне в запыленных ботфортах и одежде, свидетельствовавшей о том, что ее хозяева были участниками смертельной схватки, сразу же отправился к настоятелю монастыря, и очень скоро Атос и Портос получили в свое распоряжение келью, где им предстояло провести наступившую ночь, а возможно, и многие последующие.
– По крайней мере, в одном мне не придется покривить душой, когда госпожа дю Валлон станет расспрашивать меня о поездке «в Ватикан». Если она спросит меня, пришлось ли мне побывать в монастыре, я скажу ей в ответ, что не только бывал, но даже ночевал там…
– …и это примерно то же самое, что спать на столе или в гробу, по примеру тех старцев с седыми бородами, о которых сказано в Писании, – заявил Портос утром следующего дня.
– От вас ли я это слышу, Портос. – заметил непритязательный Атос, равно невозмутимый как в спартанской обстановке, так и в роскоши. – Нам ли, привыкшим к походам и бивуакам, жаловаться на неудобства, друг мой!
– Я и не жалуюсь, – проворчал Портос, поднимаясь со своего жесткого ложа. – Но на бивуаке, по крайней мере, некуда падать, так как ты спишь уже на земле.
Умывшись студеной колодезной водой, друзья отправились на поиски Арамиса. Колокольный перезвон, разносившийся по всем закоулкам монастыря, возвестил о том, что братия встала на утреннюю молитву.
– Пока наш друг занят, я хочу вернуть вам долг, – сказал Атос.
Он порылся в кармане и вынул горсть монет. Пересчитав их, граф убедился в том, что у него лишь девятнадцать пистолей. Он вручил монеты Портосу со словами:
– Это все, чем я располагаю в настоящий момент. Дюжина бутылок за мной, вино осталось на улице Феру. Можно послать за ним Гримо, который ночует в каморке сторожа, но, учитывая то, где мы находимся, мне это представляется несвоевременным.
Всю вышеприведенную фразу Атос произнес с присущим ему невозмутимым видом, не обращая внимания на изумление товарища.
– Но я вовсе не собирался… – начал было Портос, уразумев ситуацию.
– Возьмите эти пистоли, Портос, – мягко, но решительно проговорил Атос.
– Помилосердствуйте, любезный Атос! Ведь это все ваши деньги! – вскричал великан. – И неужели вы думаете, что я…
– Не будем пререкаться. Мы заключили пари, и вы выиграли его. Уж не вообразили ли вы, что я могу забыть о своем долге? Относительно же моего существования, – похоже, у отцов-миноритов найдется кувшин воды и кусок хлеба, впридачу к каким-нибудь овощам, чтобы мы могли поддерживать свои бренные тела, а за постой с нас как будто плату требовать не собираются.
Тон графа де Ла Фер свидетельствовал о его непреклонной решимости. Портос, зная характер своего друга, понял, что сопротивление бесполезно, и пистоли перекочевали к нему. Лишь после этого к Атосу вернулось хорошее расположение духа.
– Эти звуки настраивают меня на возвышенный лад, – заметил он. – Давайте поднимемся на колокольню.
Однако Атос не успел осуществить свое намерение, так как к ним направлялся Арамис.
– Пойдемте, – поторопил он. – Вы увидите кое-что весьма интересное и поучительное.
Друзья последовали за Арамисом и вскоре очутились в уже знакомой им келье преподобного Мерсенна. На этот раз самого хозяина здесь не было, но зато присутствовало немало шевалье, самого различного возраста и вполне мирского обличия. Они сидели на узком топчане, служившем кроватью отцу Мерсенну, и расставленных вдоль стен стульях и скамьях, а некоторые, в ожидании появления самого патера, прохаживались взад-вперед, беседуя друг с другом.
– А еще говорят, что братья-минориты живут затворниками, – заметил Портос.
– Тс-с! Это ученые. Они собираются сюда со всей Франции, а некоторые даже приезжают из-за границы.
Именно отцу Мерсенну вы, друзья, обязаны своим появлением здесь. Если бы не собрания научного кружка, настоятель не пустил бы нас дальше монастырских ворот.
– Понятно, – сказал Портос. – В таком случае я благодарен преподобному Мерсенну, что он проявил такую редкую предусмотрительность и занялся естественными науками, предвидя, что в один прекрасный день кардинал засадит д'Артаньяна в тюрьму, а мы, явившись ему на выручку, сами попадем на прицел к его высокопреосвященству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145