Например, ночью. Все же этот господин был любимцем Генриха Четвертого.
– Понятно, ваше высокопреосвященство.
– И заметьте, де Кавуа, дело не терпит отлагательства.
– Этой же ночью он будет в Бастилии.
Де Кавуа, поклонившись, покинул кабинет первого министра, а Ришелье снова достал книжечку и вычеркнул из нее еще одно имя.
Его преосвященство имел множество причин не любить Бассомпьера. Однако это не мешало ему до поры до времени приберегать маршала, даря его показной благосклонностью, – он выигрывал для кардинала сражения, а следовательно, был полезен. Приняв участие в заговоре против его особы, Бассомпьер перешагнул черту, он стал опасен для кардинала, хотя бы потому, что имел влияние на короля.
Дю Трамбле стал глазами и ушами кардинала. Он предупредил его о заговоре.
Де Кавуа был шпагой кардинала. Он должен был упрятать стареющего маршала в тюрьму.
Глава двадцать девятая
Совет госпожи де Кавуа
Как видно из предшествующей главы, капитан гвардейцев его высокопреосвященства имел жену. Именно ее суровый кардинал сравнивал с теми волшебными существами, которые обитают в сказках и народной молве, называясь феями.
Что же представляла собой госпожа де Кавуа? Она была молода – на шесть или семь лет моложе своего супруга, а более мы ничего не станем добавлять, чтобы не показаться неделикатными по отношению к даме. Она была красива и одевалась с таким вкусом, что благородная простота ее туалетов неизменно подчеркивала это ее природное свойство. Наконец, она была умна, что в сочетании с упомянутыми качествами ставило ее на высоту почти недосягаемую, в силу крайней редкости подобного набора положительных качеств.
Благодаря этому госпожа де Кавуа имела влияние при дворе и пользовалась неизменным расположением самого кардинала, не однажды во всеуслышание заявлявшего, что эта дама его добрая фея, поскольку лишь ей доступно заставлять его смеяться даже в такую минуту, когда ему совершенно не до веселья. Добивалась она этого не с помощью плоских шуток, что порой в ходу у придворных, напротив, ее речь блистала искрами остроумия, которое удовлетворяло самый взыскательный вкус, делало ее столь неотразимой и создавало такое влияние в обществе, что без нее было положительно нельзя обойтись.
Отсюда следует, что госпожа де Кавуа имела все основания быть сравниваемой со столь волшебными существами, какими несомненно являются лесные феи.
У бравого капитана не было секретов от своей милой супруги. Пожалуй, единственное, в чем он превосходил эту даму. была его супружеская преданность, о чем нам предстоит еще упомянуть впоследствии. Поэтому она быстро узнала о полученном приказе. Будучи, как мы уже говорили, женщиной очень умной и рассудительной, госпожа де Кавуа не преминула поинтересоваться, подписан ли приказ самим королем. Оказалось, что приказ подписан только кардиналом. Увидев, что подписи короля на таком немаловажном документе нет, госпожа де Кавуа глубоко задумалась.
Затем она приоткрыла свои коралловые губки и произнесла:
– Вам следует отправиться к кардиналу, друг мой и почтительнейше просить подтверждения приказа у его величества.
– Но это невозможно!
– Еще менее возможно упрятать за решетку маршала Франции и фаворита короля без королевского приказа!
Тут пришла очередь задуматься самому капитану. Г-н де Кавуа не мог не согласиться, что доводы его супруги вполне основательны.
– Так вы полагаете…
– Что вам немедленно следует вернуться к кардиналу.
– Но ведь он несомненно будет взбешен! Он сочтет это дерзостью с моей стороны и будет совершенно прав! Мое дело исполнять приказ и не задавать лишних вопросов.
– Маршал – один из самых известных вельмож Франции. Он командует швейцарцами. Ему покровительствуют все: и король, и королева-мать, и даже королева – сочетание столь редкое, что я просто не могу вспомнить другой подобный пример. Его просто нет.
– Все это так.
– Вот, вы сами видите!
– Но, как я покажусь на глаза его высокопреосвященству?!
От одной мысли о том взгляде, каким он меня встретит, мне становится не по себе.
– Представьте дело так, будто вы лишь хотите предупредить кардинала о его оплошности. О том, что он запамятовал отдать свой приказ на подпись королю, ведь известно, что король подпишет любую бумагу, если кардинал этого захочет.
– Во-первых, друг мой, кардинал не допускает оплошностей. Во-вторых, он совершенно не переносит, когда ему напоминают о них, а в-третьих…
– Не торопитесь. Вы сами себе противоречите. Давайте все же разберемся: он не делает ошибок или не терпит напоминаний о них?
– Э-э, дорогая моя! Не мое дело судить своего господина, а Ришелье – господин грозный.
– Согласна. Но представьте себе, что этот грозный министр завтра будет отправлен в отставку, благодаря проискам королевы-матери, или опасно заболеет, или умрет, в конце концов.
– Храни нас Господь от этого! Ведь в таком случае гвардию кардинала непременно распустят, следовательно, я останусь без места.
– Но остаться просто без места все же лучше, чем поменяться местами с Бассомпьером, который выйдет из Бастилии на следующий день после несчастья с кардиналом. А еще через день его место займете вы, мой друг. Если не прикроетесь сейчас подписью его величества на приказе.
Де Кавуа подумал с минуту.
– Дорогая моя, меня тревожит одна вещь.
– Только одна?
– Вы правы, и я целиком разделяю вашу иронию – оснований для тревоги в моем положении предостаточно. Как ни поступи – все грозит обернуться крупными неприятностями.
Но я имею в виду нечто другое.
– Что же именно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145