– Совершенно верно.
– Итак?
– Мы самым приятным образом прогуливались с господином Ла Портом и беседовали о том о сем. Ругали тюремную стражу. Вдвоем это оказывается гораздо приятнее делать, чем в одиночку.
– Продолжайте, господин д'Артаньян!
– И вот – в один прекрасный, вернее, злосчастный день меня будят, вытряхивают из моей старой камеры, с которой я уже успел сродниться, словно улитку из ее раковины, и ведут сюда. В совершенно другую башню, которая отстоит от прежней, кажется, на добрых четверть мили! Так что теперь я лишен общества милейшего Ла Порта и предоставлен самому себе!
– А, так вот в чем дело! Вас перевели из Базиньеры в Бертодьеру!
– Не могу похвастаться тем, что знаю, как называются все казематы в вашем заведении, но вижу, суть проблемы вы ухватили.
– Я не готов ответить на ваш вопрос, так как об этом следует спрашивать моего предшественника. Но обещаю вам во всем разобраться. Думаю, старший тюремщик или помощник начальника гарнизона в курсе дела. Кстати, в какой камере вы находились до того?
– Разрази меня гром, если я ориентируюсь в этих каменных колодцах и тому подобных застенках, милейший господин дю Трамбле!
– Ну хорошо. Попробуем по-другому. Вы говорите, что вас содержали в одной башне с господином Ла Портом, не так ли?
– Совершенно верно.
– А так как он и сейчас находится в Базиньере, то стало быть вас перевели оттуда.
– В логике вам не откажешь. Если только вашему предшественнику не пришло в голову переместить господина Ла Порта в… словом, в эту башню откуда-либо еще.
– Черт побери!
– Совершенно с вами согласен.
– Мне это не приходило в голову!
– А мне, как видите, пришло.
Кружевной платочек был снова извлечен из кармана г-на коменданта Бастилии. Невооруженным глазом было видно, что он давно уже утратил свою первоначальную белизну и свежесть.
– Что-то душно сегодня, – заметил г-н дю Трамбле, отирая пот со лба.
– А я все время мерзну в этом погребе, – отвечал д'Артаньян.
– Итак, – решил г-н дю Трамбле, которому показалось, что он нашел соломоново решение. – Мы поступим следующим образом. Я буду считать, что господина Ла Порта никуда не переводили, то есть он находится там, куда попал сразу же после заключения в Бастилию. Переговорив с ним, как я сейчас беседую с вами, я смогу убедиться в правильности моего предположения.
– Или в его ошибочности, – вставил неумолимый гасконец.
– Или в его ошибочности, – автоматически повторил дю Трамбле. – Только не перебивайте меня! Если окажется, что господин Ла Порт не менял своей камеры ни одного раза, то…
– То и мое первое жилье находилось в башне, которую вы зовете Базиньерой, – рассудительно заключил д'Артаньян.
– Вот именно! – облегченно воскликнул дю Трамбле. – И теперь остается только выяснить, на каком этаже вас содержали.
– Ну, это легко, – с невинным видом сказал д'Артаньян. – Я уже говорил вам.
– Господин д'Артаньян, скажите снова!
– Неужто у вас такая короткая память, любезный господин дю Трамбле?! А, впрочем, понимаю – у вас такое большое хозяйство, всего не упомнишь. Так вот, моя камера находилась на третьем этаже.
– Уф-ф! Ну вот мы и добрались до конца. Значит, вас перевели из третьей Базиньеры в пятую Бертодьеру…
– Да, под самую крышу, и теперь у меня постоянно отсыревает потолок.
Тут д'Артаньян прервал сам себя на полуслове, поскольку увидел, что г-н дю Трамбле вдруг замер и вытаращил глаза.
– Что это с вами'?!
– Ох!
– Да что такое, черт побери! Эй, парень, ну-ка подай стакан воды своему начальнику!
Последнее предназначалось тюремному стражу, в сопровождении которого г-н дю Трамбле появился в камере д'Артаньяна.
– Ах!
– Что за напасть! Послушайте, господин дю Трамбле!
Нельзя принимать все так близко к сердцу!
Постепенно к дю Трамбле вернулся дар речи. Он снова опустился на кровать, где по-прежнему с невозмутимым видом сидел д'Артаньян.
– Да ведь это камера Бассомпьера! – смог проговорить он наконец.
Теперь пришла очередь д'Артаньяна. Он в немом изумлении воззрился на коменданта.
– Как Бассомпьера?!
– Именно.
– Бассомпьер – в Бастилии?!
– С понедельника.
– Ну, в таком случае мне жаловаться не на что. Скоро сюда отправят принцев, брата его величества, потом… Уж не знаю, что будет потом, но, думаю, Бастилию станут называть Лувром, а Лувр – Бастилией.
– То, что Бассомпьер в Бастилии, это еще полбеды…
– А-а, и это для вас пустяки… Значит, тут, наверное, и королева-мать!
– Тс-с! Что вы такое говорите, господин д'Артаньян!
– Ну, раз засадили первого маршала Франции, то следовало бы не останавливаться на достигнутом.
– Вы сами не предполагаете насколько вы недалеки от истины. Ваше пророчество вполне может исполниться в ближайшем будущем. Но меня в настоящий момент занимает другое…
– Я сгораю от нетерпения!
Дю Трамбле вовремя прикусил язык. Читателю ясно, что нового коменданта чрезвычайно взволновало именно то обстоятельство, что из злополучной камеры на третьем этаже Базиньеры был совершен дерзкий, неслыханный в истории этой мрачной тюрьмы, побег. И побег этот состоялся буквально вслед за тем, как д'Артаньяна перевели в другую камеру, а на его место поселили дона Алонсо. Дю Трамбле понял, что д'Артаньяну не следует знать обо всех этих неприятных происшествиях.
Поэтому он сказал только следующее:
– Э, нет, любезный господин д'Артаньян. Мы и так затронули весьма скользкие темы. Когда-нибудь впоследствии я поделюсь с вами своими соображениями. Особенно охотно я поступлю так в том случае, если вы выйдете на свободу.
А сейчас прошу меня простить – меня призывает долг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145