Арамис только вздохнул:
– Значит, еще ничего не известно?
– Увы, нет.
– Послушайте, д'Артаньян! А не отправиться ли вам со мной? – с неожиданной горячностью произнес Арамис. – Кто может поручиться в том, что кардиналу не вздумается снова упрятать вас в Бастилию!
Мушкетер сжал руку Арамиса. Они постояли молча.
Атос и Портос тоже хранили молчание.
– Я останусь, – просто ответил д'Артаньян.
– Я знал, что вы это скажете, – тихо отозвался Арамис.
Они помолчали еще. Из-за деревьев снова донеслись какие-то приглушенные звуки – очевидно, лошадь Арамиса переступала копытами. Вдруг она тихонько заржала. И на ее ржание откликнулась вторая. Потом конское ржание за тихло разом, будто кто-то сдавил лошадям губы и ноздри.
– Там кто-то есть? – спросили Атос с Портосом.
– Да, меня ждут, – ответил Арамис.
– Мы встретимся снова! – пообещал д'Артаньян, и они еще раз обнялись. Арамис отвернулся и сделал шаг. Потом обернулся снова.
– Герцог Орлеанский дал обязательство королю, что через восемь дней все иноземцы, которые пришли вместе с ним, покинут пределы Франции. Мне нельзя дольше ждать.
Осталось только четыре дня!
– Езжайте, Арамис! Берегите себя и да храни вас Бог! – сказал Атос за всех.
– Если в течение двух недель в вашем положении произойдут перемены, д'Артаньян, напишите записку и положите ее в дупло третьего дерева вверх по склону. Днем вы его увидите; ошибка исключена, там лишь одно такое дуплистое дерево. Верный человек будет каждый день перед закатом проверять, нет ли записки в дупле. Если он обнаружит ее, вы можете быть уверены в том, что я прочту ее, получив от него из рук в руки. Но он сможет пробыть в этих местах только две недели. Прощайте, д'Артаньян ! Прощайте, Атос!
Прощайте, Портос, засвидетельствуйте мое уважение госпоже дю Валлон!
И Арамис исчез в темноте. Вскоре из-за деревьев неподалеку послышалось позвякивание шпор о стремена, приглушенный голос произнес какую-то фразу, и вот уже только быстро удаляющийся топот копыт свидетельствовал о том, что Арамис явился им не во сне, а наяву.
Трое друзей безмолвно возвратились в лагерь. Дорогой Никто не проронил ни слова.
И снова потянулись дни. На шестой день г-н де Тревиль вызвал лейтенанта д'Артаньяна и прочитал ему вслух приказ короля, в котором полку мушкетеров предлагалось выступить в Париж в связи с окончанием военных действий.
О лейтенанте д'Артаньяне в королевском приказе не говорилось ни слова.
Несмотря на свое мужество и силу воли, д'Артаньян побледнел.
Господин де Тревиль отложил в сторону бумагу с королевским гербом.
– А теперь, молодой человек, позвольте-ка мне прочесть вам несколько строк из неофициального письма его величества к капитану своих мушкетеров, – хитро улыбнувшись, произнес он.
С этими словами капитан мушкетеров извлек из кармана королевское послание и прочитал следующее:
– …что же касается Вашего представления к награде господина лейтенанта мушкетеров, то, в силу открывшихся новых обстоятельств, последнее невозможно. Однако прошу передать господину лейтенанту мою благодарность за поведение в деле при Кастельнодари и сообщить ему, что я ценю его преданность. Рассчитываю, что господин лейтенант мушкетеров и впредь будет неотлучно находиться со своими подчиненными, воинская доблесть коих удваивается, когда во главе их стоят подобные офицеры.
– Это означает…
– Это означает, что пока с наградой придется повременить. Только и всего! – сказал г-н де Тревиль. – И все же, примите мои поздравления, молодой человек. Прибыв в Париж, вы начали очень неплохо. Но мало хорошо начать, гораздо важнее и труднее так же хорошо продолжить! Кажется, вам это удалось!
* * *
В тот же вечер в дупло третьего дерева, считая от основания холма, была опущена записка, в которой значилось:
«Все завершилось благополучно. До встречи. Друзья».
Утром Портос лично опустил руку в дупло и долго пытался нашарить там бумагу. Но тщетно. Чья-то рука вынула послание.
– Что ж, отлично! – обрадовался Атос. – Наш аббат будет знать, что не напрасно наведывался в Париж, подбив и нас составить ему компанию!
– Я – самый счастливый и самый несчастный человек на свете! – вскричал д'Артаньян.
– Почему? – спросил Портос. Атос же промолчал.
– Потому что у меня есть такие друзья! И потому что я снова расстаюсь с ними!
– Открою вам секрет, д'Артаньян. Я – тоже, – промолвил Атос. – Мы расстаемся друг с другом.
– Как, вы не проводите меня до замка дю Валлон?! – вскричал Портос. – Госпожа дю Валлон будет очень рада познакомиться с вами!
– Нет, я должен ехать в Блуа, – покачал головой Атос.
– Я отсутствовал несколько дольше, чем предполагалось, – заметил Портос. – Встреча с моей супругой прошла бы значительно спокойнее, будь вы со мной, дорогой граф, – добавил он с сожалением.
На следующий день мушкетеры короля, а вернее, мушкетеры де Тревиля выступили в поход. Они возвращались в Париж с победой. Во главе их на сером английском жеребце гордо скакал их командир, гасконский дворянин шевалье де Тревиль. Рядом с ним, опережая остальных офицеров, но держась на полкорпуса позади своего капитана, гарцевал на гнедой лошади лейтенант мушкетеров, гасконский дворянин шевалье д'Артаньян.
Эпилог
Бежар был казнен за умысел отравить Ришелье.
В марте того же 1632 года начался процесс над маршалом Марийаком, обвиненным не в государственной измене, а… в хищении казны. Ему отрубили голову на Гревской площади.
– Хоть бы причину моей казни подыскали порядочную! – говорил маршал, всходя на эшафот. – А то обвинили в преступлении, за которое и лакея-то не стоило бы наказывать телесно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145