— Это не доводит до добра.— Я не Писарро.В его ухе Джейн пробормотала:— А я начинаю понемногу разбираться в этом языке жен. В записях Пипо и Либо я отыскала начатки мужского языка. Да и перевод Человека очень помогает. Язык жен очень похож на мужской, только он, судя по всему, более архаичен: слова сводятся к корням, много устаревших форм, ну, еще мужской род обращается к женскому в подчинительном наклонении, а женский к мужскому — только в повелительном. Слово языка жен для понятия, в мужском языке обозначаемого «братья», в буквальном переводе значит «древесные черви». Если это их язык любви, я удивляюсь, как они вообще умудряются размножаться.Эндер улыбнулся. Было приятно, что Джейн разговаривает с ним снова, что он может рассчитывать на ее помощь.Тут он понял, что Мандачува, видимо, задал Кванде вопрос, Эндер услышал, как она ответила шепотом:— Он слушает жемчужину в своем ухе.— Это Королева Улья?— Нет, — сказала Кванда. — Это… — Она пыталась отыскать слово. — Компьютер. Машина, обладающая голосом.— Могу я получить такую?— Когда-нибудь потом, — ответил Эндер, избавляя Кванду от лишнего беспокойства.Жены замолчали. И снова зазвучал только голос Крикуньи. Самцы зашевелились, зашумели, начали тихонько подпрыгивать и раскачиваться на носках.Джейн прошептала на ухо:— Она говорит на мужском языке.— Великий день. Величайший из дней, — спокойно сказал Стрела. — Жена говорит на мужском языке — и где? В месте рождений. Никогда такого не бывало.— Она приглашает тебя вернуться, — перевел Человек. — Как сестра брата. Она зовет тебя.Эндер немедленно вышел на поляну и направился прямо к Крикунье. Она была выше самцов, но все же сантиметров на пятьдесят ниже Эндера. А потому он опустился на колени. Теперь они смотрели друг другу в глаза.— Я благодарен за доброту ко мне, — сказал Эндер.— Это я мог бы сказать и на языке жен, — хихикнул Человек.— Скажи это на своем языке.И он сказал. Крикунья протянула руку и прикоснулась к гладкой коже лба Эндера, к пробивающейся щетине на подбородке, нажала пальцем на его губу, он закрыл глаза, но не отшатнулся, когда она осторожно притронулась к его веку.Крикунья заговорила.— Ты — святой Голос? — перевел Человек.— Он добавил слово «святой», — внесла поправку Джейн.Эндер поглядел в глаза Человеку.— Я не святой, — ответил он.Человек застыл.— Скажи ей.Человек на мгновение заколебался, потом, видимо, решил, что из этих двоих Эндер менее опасен.— Она не сказала «святой».— Говори мне все, что она сказала, и как можно точнее, — приказал Эндер.— Если ты не святой, — спросил Человек, — откуда ты узнал, что она говорила на самом деле?— Пожалуйста, — попросил Эндер. — Будь правдив и с ней, и со мной.— Тебе я больше не солгу, — пообещал Человек. — Но когда я перевожу ей, для нее мой голос произносит твои слова. Мне нужно отвечать осторожно.— Не нужно лгать, — сказал Эндер. — И не бойся. Очень важно, чтобы она слышала именно то, что я говорю. Передай ей это. Скажи, что я прошу простить тебя за грубые и недостойные речи, ибо я невоспитанный фрамлинг, а ты обязан переводить точно.Человек закатил глаза, но все же повернулся к Крикунье и начал объяснять.Она коротко ответила. Человек перевел.— Она говорит, что ее голова — не из корня мердоны. Конечно, она все прекрасно понимает.— Скажи ей, что люди никогда раньше не видели такого большого дерева. Попроси ее рассказать нам, что она и другие жены делают с ним.Кванда помотала головой.— Прямо к цели. С ума сойти!Но когда Человек закончил перевод, Крикунья немедленно подошла к дереву, коснулась его и начала петь.Теперь, стоя у самого ствола, они уже могли рассмотреть копошащиеся на коре маленькие создания. Большинство — четыре или пять сантиметров в длину. Выглядят почти как зародыши, только розоватые тельца покрыты тонким темным пушком. Глаза открыты. Малыши карабкались друг на друга, пытаясь пробиться к одному из белых влажных потеков на стволе.— Амарантовая каша, — пояснила Кванда.— Новорожденные, — добавила Эла.— Не новорожденные, — поправил Человек. — Они уже так выросли, что почти могут ходить.Эндер шагнул к дереву, протянул руку. Крикунья тут же оборвала свою песнь. Но Эндер не остановился. Он коснулся пальцами коры — рядом с одним из малышей. Неуклонно двигаясь вперед, детеныш натолкнулся на его ладонь, взобрался на нее, вцепился…— Ты знаешь этого по имени? — спросил Эндер.Перепуганный Человек торопливо перевел. И тут же сообщил ответ Крикуньи.— Это один из моих братьев, — сказал он. — Он не получит имени, пока не сможет ходить на двух ногах. Его отец — Корнерой.— А мать?— Ой, у маленьких матерей никогда не было имен, — отозвался Человек.— Спроси.Человек подчинился. Крикунья ответила.— Она говорит, что его мать была очень сильной и очень храброй. Она много ела и принесла пятерых детей. — Человек коснулся ладонью лба. — Пятеро детей — это очень много. И она была достаточно жирна, чтобы прокормить их всех.— Мать приносит кашу, которую они едят?Человек на мгновение онемел от страха.— Голос, я не могу сказать этого. Ни на каком языке.— Почему?— Но ведь я уже говорил. Она была достаточно жирна, чтобы прокормить всех пятерых малышей. Положи на место маленького брата и позволь жене спеть дереву.Эндер снова прижал руку к стволу, и детеныш уполз. Крикунья продолжила прерванную песнь. Кванда явно была возмущена бесцеремонностью Эндера. А вот Эла просто светилась от возбуждения.— Разве вы не понимаете? Новорожденные едят тело своей матери.Эндер отступил на шаг.— Как ты можешь такое говорить? — возмутилась Кванда.— Посмотрите, как они ползают по стволу — точь-в-точь маленькие масиос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127