«Как хронометр, — подумал Эндер, — вернее, секундомер. Один щелчок, потом второй — и скачки окончены».Личность Джейн не помещалась в корабельный компьютер, а потому Эндер провел восемь дней путешествия почти в полном одиночестве. Корабельный мозг оказался достаточно умным, чтобы помочь Эндеру изучить португальский на базе испанского. Эндер понял, что сможет говорить, а вот с пониманием возникли сложности: слишком много «проглатывается согласных, трудно различать слова».Но нельзя же все время разговаривать по-португальски с примитивным компьютером. После двух-трех часов занятий Эндер начинал звереть. Раньше Вэл всегда была рядом. Они могли и не разговаривать друг с другом — Вэл и Эндер так давно знакомы, что почти не нуждались в словах. Но когда Валентины не было, Эндер не мог справиться с собственными мыслями. Они перестали принимать завершенную форму, потому что некому было их высказать.И от Королевы Улья помощи тоже ждать не приходилось. Ее мысли сиюминутны, привязаны не к синапсам, а к филотам, и релятивистские эффекты скорости света не сказываются на них. За каждую минуту времени Эндера Королева успевала прожить шестнадцать часов — разница слитком велика, чтобы сохранилась хоть какая-то возможность общения. Если бы Королева не пряталась в коконе, то распоряжалась бы тысячами подданных, жукеры выполняли бы спою работу, передавали свои чувства и знания в огромный резервуар ее памяти. Но пока у Королевы была только память, и, проведя восемь дней в заключении, Эндер начал понимать ее страстное желание освободиться.К концу восьмого дня Эндер уже довольно прилично говорил по-португальски. Ему уже не требовалось переводить в уме фразу сначала на испанский, а уж потом на бразильский диалект. И еще он мечтал о человеческом обществе и был готов даже обсуждать вопросы религии с кальвинистом, лишь бы получить в собеседники нечто поумнее проклятого компьютера.Корабль совершил Переход. В какую-то неопределенную минуту скорость корабля относительно остальной Вселенной изменилась. Вернее, теория гласила, что все происходит как раз наоборот: изменяется скорость движения Вселенной, тогда как корабль пребывает в состоянии покоя. Проверить теорию было невозможно, ибо не существовало точки отсчета, с которой ученые могли бы наблюдать феномен. Наука располагала только догадками, и никто толком не понимал, как работает филотический эффект. Анзибль открыли по чистой случайности, а с ним и Принцип Одновременности, и Переход. Принцип неясен, а работать работает.В иллюминаторах корабля снова появились звезды. Переход завершен, и пассажиры корабля могут видеть внешние источники света. Когда-нибудь ученые узнают, почему для Перехода нужно так мало энергии. Эндер не сомневался, что где-то далеко за эту видимую легкость платят страшную цену. Ему приснилось однажды, что каждый раз, когда корабль совершает Переход, в небе мигает звезда. Джейн уверяла его, что это не так, но он-то знал, что большая часть звезд не видна человеку и, исчезни завтра хоть триллион, мы не заметим разницы. Еще тысячи лет будем смотреть на фотоны, посланные уже погасшей звездой. К тому времени, как мы поймем, что Галактика гибнет, будет уже поздно что-либо предпринимать.— Развлекаешься параноидальными фантазиями? — спросила Джейн.— Ты же не можешь читать мысли.— А ты начинаешь беспокоиться о судьбе Вселенной под конец каждого перелета. Это тебя так тошнит. Кого укачивает на реке, кого в космосе.— Ты сообщила властям Лузитании, что я прибыл? Таможне…— Это очень маленькая колония. Никакой таможни, никаких документов. Здесь почти никто не бывает. Есть челнок, автомат, он доставит нас на здешний смешной карликовый космопорт.— И никаких иммиграционных барьеров?— Ты — Голос. Они не могут захлопнуть дверь перед твоим носом. Да и всей иммиграционной власти — госпожа губернатор, она же мэр, ну, границы колонии совпадают с границами города. Ее имя Фария Лима Мария до Боскве, прозвище — Босквинья, она посылает тебе привет и желает, чтобы ты поскорее убрался отсюда, потому что у нее и так достаточно хлопот, не хватало только пророка агностицизма.— Так и сказала?— Ну, не совсем. Так выразился епископ Перегрино, и она согласилась. Но у нее такая работа. Если бы ты заявил ей, что католики — суеверные дураки и идолопоклонники, госпожа мэр ответила бы тебе тяжелым вздохом и спросила, сможешь ли ты держать это мнение при себе.— Что-то ты крутишь, — сказал Эндер. — Ну, где твои неприятные новости?— Новинья отменила приглашение. Через пять дней после твоего отлета.Согласно Звездному Кодексу, приглашение нельзя официально отменить, если вызванный священник уже отправился в путь. Тем не менее это резко меняло ситуацию — Новинья не ждет его, боится его прихода. Он надеялся, что она встретит его как друга. А она, пожалуй, отнесется к нему еще враждебнее, чем местная католическая верхушка.— Все, чтобы облегчить мне работу, — вздохнул он.— Дела обстоят не так уж плохо, Эндрю. Видишь ли, в последующие годы еще несколько человек пожелали вызвать Голос Тех, Кого Нет, и они приглашения не отменяли.— Кто?— Знаешь, невероятное совпадение. Дочь Новиньи Эла и ее же сын Миро.— Они не могли знать Пипо. Почему они хотят, чтобы я Говорил о нем?— Да нет, Пипо тут ни при чем. Эла вызвала Голос шесть недель назад. Она хочет, чтобы ты говорил об ее отце, Маркосе Рибейре, по прозвищу Маркано, отбросившем копыта в баре. Не от алкоголя — он был болен. Умер от какого-то внутреннего разложения.— Ты начинаешь беспокоить меня, Джейн. Глубина твоего сопереживания просто…— Сопереживание и прочие эмоции — твоя епархия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127