.. Вот такой поршень! Есть, может, лечение какое, чтоб память-то восстановить? Не слышал, студиоз?
Веня, уже пьяно, помотал головою, нет, не слышал. Забыл, черт, что старик слепой, забыл. Вслух произнес - "нет, не слышал, отец". Как-то вырвалось это - отец! Сам не ожидал, а Поликарпыч - ухо востро - сразу среагировал и похоже на ус намотал, что неспроста парниша на семейный язык сразу с кондачка, можно сказать, запросто переходит.
Гениаслав Поликарпыч характером и сноровкой пошел не в отца, нет, далеко не в отца. Тот хоть и фронтовик, и прополз, как говорится, пол-Европы, шитый - перешитый хирургами и ногу оставивший на Шпрее, в жизни так до конца не доразобрался. Как был так и остался романтиком, поэтом. Стихи каждый вечер садился писать при желтом тусклом свете керосинки, посылал их Ярославу Смелякову и на творческие конкурсы в литературный институт имени Максима Горького.
Смеляков стихи хвалил в первых строчках ответных писем, а их было три, а потом нещадно ругал, называл поденщиной, ретроградством и даже раз обвинил творца в графоманстве. И на институтских конкурсах их больно не жаловали, и Поликарп, однажды будучи в Москве, в отчаянии показал свои вирши только что вставшему на ноги Булату Окуджаве.
Дело было в Политехническом, Окуджава долго читал, курил, пил с друзьями холодное вино, молодые гении собрались в узенькой комнатке и не обращали внимания на юное дарование, прижухшее в углу.
А Поликарп сразу влюбился в Беллу Ахмадуллину, которая раскраснелась от спиртного и открыто целовала Евгения Евтушенко. Ох, как хотелось бывшему лейтенанту гулять в такой компании! Он аж глаза зажмуривал от несбыточного желания. Молодость, творчество, Москва! Москва!
В конце концов Булат Шалвович вернул рукопись со словами -"есть, есть зерно... зерно есть... а изюминки нет."
- И потом, извините, что это за имя для поэта - Поликарп Карячкин! Не для русского поэта такое имя, - продолжил Булат Шалвович, - С именем надо что-то решать, голубчик. Вот берите пример - Роберт Рождественский, музыка, не имя, Винокуров Женя - тоже неплохо, Андрей Вознесенский - просто гениально!
- Е - евтушенко - прибавил Поликарп, несколько стесняясь.
- Ну, это вариант, но не совсем, я бы сказал то, но... живет как-то он и этим именем, даже вон бабы любят. А вы меняйте, меняйте...
Советом Поликарп не воспользовался, может оттого, что стихи его дальше многотиражек так и не продвинулись, а для них и такое имя сгодилось, а сына назвал как можно красивее - Гениаслав, и гений, и слава - в одном лице.
А потомок, может быть, из-за безуспешных потугов отца, литературу презирал с детства. Предпочитал конкретный труд - где прибить чего, где чего отремонтировать, хозяйско-прикладная жилка, одним словом, забилась в нем с младых ногтей. И еще любил распоряжения отдавать.
Уже подростком семьей командовал на раз-два, каждый в доме получал задание с самого утра, а Генаська, четырнадцатилетний, вопил с порога "вернусь с уроков, проверю!"
Срочную служил Гениаслав Карячкин, как мед ел. В учебке сразу ефрейтором стал, а потом каждые полгода звание отхватывал. Подумывал в войсках остаться, но после перерешал - соскучился служить, каждый день божий одно и то ж, дембельнулся, стал карьеру на гражданке развивать.
Эра второго русского капитализма застала Поликарпыча начальником пистонного цеха, уже на ладан дышавшего. А как вовсе заводик встал, хозяйский запал мужичка реализовался в полной мере.
Широкой походкой вошел Поликарпыч в бизнес. Начал со стереотипной для провинции лесопильни, после отработал на продуктах питания, завел отношения со швейцарцами, голландцами и полинезийцами. Но остановился в итоге на свиноферме, как раз одна подвернулась по случаю. Хрюшек продавал на восток и на запад, сплавлял их в Московию и на Урал, сам ездил на "Паджере", а дом стоял кирпичный в три этажа. Стоял.
А Маринка только через неделю узнала, что мамки и младшего братка Гераськи больше нет.
Дом взорвали.
Отец выжил, но зрение отключилось, а те - нет, сразу убило.
Марина из Москвы примчалась, где училась первый год, - отец в больнице без сознания, родных похоронили, а ферма в чужих руках.
Пока Поликарпыч не в себе был добрые люди нашлись через подставных адвокатов все имущество переписали. Пробовала она потом через суд, законным образом, вернуть состояние, не вернула.
- Три дня, - усмехаясь по-московски уголком рта, рассказывала она Вене, - в ментовской общаге, рядом - ФСБ, через дорогу - администрация, центр города, короче, три дня меня, козу, драл патрульный батальон в полном составе. Они только смену в Грозном сдали, вернулись голодные, представляешь!? Прикидываешь, как это было?! Один пожалел, выпустил утром, так дружки его, сослуживцы, по первое января отпидарасили, полгода он в больнице провалялся, потом комиссовали.
Говорила совсем тихо, хотя отец и не мог слышать - вышел старичок , видать, до ветру. Ласково поглаживала красавца Барса - белого кавказца, не по-собачьи пушистого. А глаза без слез, сухие, злые. Колкие.
- Дом свой! Деревня своя! Церковь есть! Вот чего главное, вот где поршень! - Поликарпыч заявился пьяненький, повеселевший. - Я че, студиоз, скажу тебе теперь. Скажу, что знаю, ешкин поршень, как жить! Ты и не догадаешься ни за что, почему? Потому что - студиус! А я говорю - здеся цитрусовые надо сажать! Че руками дергаешь, не дергай, не дергай, я-то знаю, я-то дело говорю...
Веня в самом деле развел от непонимания и бешенного напора руками, но как Поликарпыч слепой догадался - вопрос.
- Размахался, аж ветром меня сдувает, - прояснил свою особую чувствительность старик. - Та вот, не ерепенься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85