Из зала вышел крупный плечистый захватчик без маски. Цепко, спокойно он глянул на пленников. У него от уха через правую щеку и шею к плечу шел бардовый толстый шрам.
Вене был знаком этот шрам. И шрам этот с выпуклыми пульсирующими пупырями в тех местах, где его пересекали широкие вены с густой кровью, странное дело - Веню успокоил. Он выдохнул неожиданно даже для себя гулко и свободно, удивив смертников.
И еще Веня признал - время крутится невыносимо быстро. Непереносимо быстро. Жизнь листает иллюстрации с маниакальным бесцельным упорством умалишенного, давно забывшего с чего он начал, и не думающего о том, чем его бессмысленное листание завершится.
Утром Веня нырял в Индийском океане. Немногим раньше стирал подошвы на Терском хребте. А незадолго до этого был свидетелем увечья полученного бандитом Бульдозером в горах за Беноем от нечеловеческой твари.
Сейчас Бульдозер стоял перед ним и колол его безжалостным мертвым взглядом. И время, и пространство стянулись в одну точку и перестали существовать, как в черной дыре.
- Здравствуй, Умар... - сказал Веня.
Взгляд стал еще пристальней. Террорист насупился, подступил ближе, почти вплотную, носом потянул воздух, будто по запаху высчитывая пришельца. Глаза сверкнули - узнал.
Где Смоковницын? - сразу задал вопрос. Никто, кроме Вени, не понимал, что происходит.
Служит в Янске.
То дело, скажи, обошлось ему?
Не знаю. Пока решения нет...
Это его кто-то из своих застучал. Скажи ему, что в отряде сука была.
Веня кивнул.
В гости к нам еще не собирается, - усмехнулся Бульдозер.
Нет... Его и не выпустят ... Теперь-то...
А мы сами пришли к вам в гости! - захохотал террорист, вместе с
ним и остальные дружно нехорошо засмеялись, - Только вы что-то плохо гостей встречаете, почему так, а? Не знаешь?
Бульдозер дал им интервью и выпустил. Обошлось.
Если не считать, что Саше, журналисту, пару раз досталось прикладом по затылку. Но это можно не считать, так как свои измучили больше. Едва не пристрелили.
Они оказались первыми, кто прошел в захваченный "Норд - Ост". ФСБэшники в кашемировых пальто дрочили на них бесконечно долго. Отобрали кассету, мытарили одними и теми же вопросами. Не хотели верить никак в то, что журналисты не заодно с захватчиками.
За это время из через окна сбежали первые заложники. Во дворец запустили депутатов и других телевизионщиков. Один из заложников подтвердил, что Веня с Сашей - свои, он видел, как они заходили внутрь. Отстали. Только пленку не отдали. Впрочем, она уже была не актуальна. По каналам крутили вовсю интервью с Бараевым.
Но все-таки Веня не считал вылазку пустой. Ведь это они с Сашей подали боевикам идею афишировать себя через СМИ. До этого общение с прессой в планы захватчиков не входило.
Бульдозера хлопнули во время штурма. Веня с Дубровки никуда не отлучался, даже спал в редакционной машине, успел еще раз снять грубое лицо с застывшими злыми губами и огрубевший, черный после смерти толстый шрам.
Горючими слезами по террористу, ясное дело, Веня не зашелся. Но в душе его все-таки что-то корябнуло, несильно, слегка, - он один здесь, сейчас, в холодном центре Москвы знал, что майор советской армии Умар Багдасаров пятнадцать лет назад за удачные операции по захвату душманов был приставлен к ордену мужества и званию Героя Советского Союза. В общем, награжден был за тоже самое, за что теперь расстрелян.
***
Первая встреча с Умаром, так звали Бульдозера, состоялась при обстоятельствах действительно необычных, попросту фантастических. Вене удалось прибиться к отряду милиции, которым командовал его земляк Петя Смоковницын, добродушный тридцатидвухлетний старший лейтенант. Веня как-то спросил в проброс - "чой-то со званием не прет?"
- Задержался, - сказал земляк, - учился долго... не там...
Позже Веня узнал, что Петя, окончив школу и техникум, попал в Афган. Год был 87-ой, война шла на закат, но на его долю еще досталось. А стал он, кстати, последним солдатом, кто пересек границу при выводе войск.
Точнее - последним военным был, как все знают, доблестный генерал Громов, а из солдатско-сержантского состава последним был Смоковницын.
Поэтому он долго усмехался, когда на словах теледикторов в феврале 89-го "последний советский солдат покинул территорию Афганистана" показывали кадры с генералом Громовым, отдающего честь на танке на мосту через мутную Амударью.
В армии Смоковницын решил во что бы то ни стало получить хорошее образование и стать обеспеченным человеком. У него была профессия, после техникума мог ехать на любую советскую стройку, где хорошо башляли. Но он не того поля ягода - решил стать образованным, значит, должен стать.
А подвиг его на интеллектуальные подвиги командир роты, майор. Он посоветовал ему стать юристом.
"Не пропадешь, говорил, обещаю - не пропадешь"
В пример приводил родного брата, который работал адвокатом, имел приличные деньги.
"А если что", - продолжал командир, - "всегда в ментовку сунешься, Петя. С вышкой тебя там с руками оторвут, клянусь!"
Поступил Смоковницын только с третьей попытки. Пока на стройке на жизнь зарабатывал, время успело дать крен. И еще какой крен. Занятия по праву превратились в "Поле чудес": "нет такой буквы в слове!" - "нет такого права в стране!". Студенты называли курс лекций "по понятиям".
Но ни среди адвокатов, ни в прокуратуре Петя не прижился. Пробовал свою контору открыть не получилось. Замотали справками - бумажками. Оказался в угрозыске...
За Беноем гоняли чеченскую банду. Наконец удалось зажать нохчей в ущелье у небольшого аула. Но сдаваться непримиримые повстанцы не собирались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85