Не простой был мужичок - "хитрован", про таких говорят.
В область он был назначен несколько лет назад прямым указом президента. Сразу взял быка за рога. Местные чиновники в момент оказались подмяты его тяжелой пятерней. Бизнесмены - от мелких совсем до крупных особей - все без разбору, стали платить ему десятину.
По первости появлялись недовольные, пытались голос подавать, но быстро затихли.
Полтинный умудрился собрать вокруг себя самых отъявленных подонков, стукачей, мерзавцев. Они до мозолей, в поте лица круглосуточно гнули на него спину, если так можно выразиться о бесчисленных, совершенно невозможных сплетнях, доносительствах, вымогательствах, невероятной клевете, наветах на не покорных, о сплошном, в общем, иезуитстве.
Не случайно и прозвище появилось соответствующее. Только губернатор и мог противостоять игу Полтинного.
А в столице окружной инспектор был на хорошем счету. В Кремль вхож, собственное лобби имел в парламенте, а еще, говорили, супруга его тоже не из простых, а из таких - "приближенных". Но о ней, впрочем, мало что известно было Смоковницыну, политические интриги и досужие домыслы в последние годы его не интересовали.
Крупной "рыбой" Петр давно не занимался, зачем? Если и поймаешь кого из них на крючок, все равно из воды не вытащить. Только себе дороже встанет. Такую "годзиллу" если и брать, так так же - по отдельному указу президента.
Но поскольку Крохобор был белокаменной выгоден и удобен, то лишь мириться и терпеть приходилось, да еще верно исполнять его распоряжения. Поставил он себя сразу выше недавно избранной местной власти, которую и за власть не держал.
Время от времени губернатор его все-таки осаживал, то же мужичок себе на уме, крепкий, расчетливый, и не собиравшийся окончательно выпадать в осадок перед столичным тяжеловесом. Полтинный только от него и позволял в свою сторону выпады. Но в последнее время и губернатор отступился, что между ними произошло - неизвестно, но Крохобор не имел уже никакого сопротивления и мог творить все, что ему заблагорассудиться. Однако, окончательно распоясаться вот и не успел - помер.
Петр стоял над трупом и ощущал, как все его члены начинают мелко трястись, но уже не от собачьего осеннего холода, а от предчувствия предстоящих через несколько часов событий.
Президент распорядился ужесточить борьбу с преступностью на местах. И тут - такое! Даже смертью своей Полтинный сумел нагадить. Тьфу, елки-моталки!
Списать дело на несчастный случай не удасться. Даже если это и действительно несчастный случай.
Москва таких объяснений не примет, снова посыпятся из министерства обвинения в некомпетентности, в профессиональной непригодности, снова проверки, снова комиссии, никому ненужные, совершенно бессмысленные усиления, когда на службе дневать и ночевать приходиться и прочая, прочая, прочая...
А похоже на сей раз и похлеще завернут, могут и Парисыча с губернаторов списать, слишком серьезная акула захлебнулась.
Никаких следов, - подошла Таня, эксперт. Она
обрабатывала транспорт - "Джип-чероки" Полтинного, - нет отпечатков, машину облили бензином, всю, и снаружи, и изнутри...
- Что? - не понял Петр, - каким бензином? Зачем?
- Хорошим бензином, девяносто пятым, - ответила Таня, - а зачем? Я уж не знаю, зачем.
Она беззаботно крутила в руках магнитную кисточку, будто демонстрируя Смоковницыну - все, работа сделана, я бессильна, а значит, могу быть свободна. Магнитный наконечник ерзал в ее пальцах, то вперед выдвигался, то задвигался назад, вперед - назад, вперед - назад...
Именно наконечник и взбесил Петра. Лоб у него сморщился тысячью морщин, глаза выкатились. Он заорал.
- На место! Эксперт, на место! Немедленно! Выполняйте обязанности, черт поддери! Черт вас поддери, эксперт! Выполняйте обязанности!!!
Татьяна смотрела изумленно на вдруг сошедшего с ума человека. Ей сразу захотелось разрыдаться, потому что ничем не заслужила такого обращения, но внезапно навернувшиеся на глаза слезы так же внезапно и прошли. Она вполне спокойно, сдержано и достойно обратилась к капитану.
- Вы что мною, как собакой командуете? Какое место? На какое место я должна идти?.. Объект исследован, отчет я напишу в управлении. До свиданья, капитан. Мой вам совет, будьте сдержанней, вы в форме и пока еще... пока еще вроде мужчина.
Петр совсем растерялся. Он тут же устыдился нечаянной истерики. Пытался извиниться, но получилось наигранно, по-детски. Таня отвернулась, подхватила тяжелый свой тревожный чемоданчик и, убрав кисточку, собралась уходить.
Остановить ее удалось с трудом.
Но Смоковницын умел убеждать, и девушка все-таки согласилась еще раз проверить некоторые части автомобиля, где по случайности могли сохраниться отпечатки.
- Танечка, милая, поймите, очень важно, очень - очень! - заискивал он перед ней, - хоть что-нибудь, хоть зацепочку какую, хоть пальчик какой, хотя бы мизинчик - уже что-то, уже легче дышать будет!..
Тем временем к Смоковницыну подвели свидетеля - тощего старичка с удочками. На впалой груди его болтыхался мобильный телефон. Свидетелем и очевидцем старичок, конечно, не был, он только лишь обнаружил утопленника в пятом часу утра, когда сам шел по берегу к своей "фироге", как он выразился.
Неужто еще рыбалите? - удивился Петр
Рыбалим, дорогой, сейчас самое то, рыбалить-то, окуни, карпы, как
родные идут, только дергать их успевай!
Деда Гриша Игнатьев оказался старичком сноровистым, разговорчивым, даже сверх меры, и чересчур выпившим. Вопросы он постигал с трудом, отвечал мало вразумительно, картину удалось восстановить не сразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85