Смоковницын все равно не поддавался, а Маргел все одно кричал, что у него все шалавы с мамками толстыми и сутенерами вшивыми в кулаке, пусть только пикнут, что он будет год всех их иметь, пусть только скурвятся живьем в Коровниках сгноит, в СИЗО значит.
Но Петр не поддался, притворился мертвецки пьяным и уехал на первом попавшемся такси. Не потому что был высоко морален, а как-то неприятно ему стало сразу с момента знакомства общение со старшим лейтенантом.
- А ко мне, товарищ полковник, я требую обращаться в соответствии с уставом внутренней службы строго по званию, - Смоковницын уничтожил все пути для налаживания мирных отношений. Еще миг назад, прояви лояльность к зарвавшемуся хаму, судьба могла бы повести капитана милиции по иному пути, теперь он был обречен.
Арутюнов опять долго театрально молчал. Извлек откуда-то бурую толстую гавайскую сигару, не торопясь подкуривал.
- Разрешите идти, товарищ полковник? - подчеркнуто вежливо поинтересовался Смоковницын.
- Нет, - ответил Арутюнов, - стой пока или садись, как хочешь...
Наконец сигара раздымилась паровозными выхлопами. "Пока Голованный вернется, кабинет порядком закоптиться, решил Смоковницын". Он не предал словам нового начальника о постоянном и временном должного значения, посчитал, что это блеф, и надеялся на торжество справедливости - возвращения генерала Голованного по излечении.
- Значит так, капитан, - выдыхая густой белый дым говорил Арутюнов, завтра займешься похоронами мальчишек.
До сих пор в речи Маргела Юросовича ни тенью звука не проявлялось южное происхождение, только теперь вдруг на последних словах почти незаметно проскочил отголосок легкого акцента.
"А кто он, задумался Петр, армянин, азербайджанец, кабардинец, кто он, в самом деле?" Не нашел ответа, хотя кавказцев знал не понаслышке, порядочное время проболтался в Чечне, успел выучить, кто есть кто.
- Я оперативник, товарищ полковник, - ответил Смоковницын, - для организации мероприятий есть у нас другие люди, специально предназначенные.
- Я попрошу, Смоковницын, капитан - товарищ, не перечить старшему по званию. Я сказал, что будешь подготовкой заниматься ты, значит, будешь - ты! Твой отдел погиб, твои люди там были, почему, кстати, тебя там не было? А?.. Проводишь, как полагается, в последний путь и свободен. Должен отдать им свой долг? Должен? А?
- Слушаюсь, - сказал Смоковницын, тушуясь, даже наглое "ты" пропустил мимо ушей, - а не был, оттого, что ....
- Не оправдывайся, кэп, не оправдывайся, все равно теперь, так ведь? Чем им поможешь? Ничем. Не оправдывайся. Проведи похороны и бери отпуск, забудь про все, отдохни, как человек, я тебя деньгами не обижу - получи отпускные и дуй хоть в Турцию, хоть в Египет. Подлечишься на морях. У вас здесь холод какой, а там солнце, вода, девушки - прелесть, прелесть...
Сначала Смоковницын решил, что ослышался про отпуск и особенно это - "у вас здесь..." - совсем чудовищно прозвучало, капитан даже не понял почему так чудовищно резануло слух, просто сразу дернуло как током - "у вас...".
А у вас что же?
- Я не могу в отпуск, у меня - Крохобор...
- Крохобор - мухобор, - оборвал Маргел, - другие люди разберутся без тебя. Выполняй приказ. На отдыхе, я знаю, несколько лет не был, а так нельзя, загубишь себя, товарищ капитан.
- Какие люди? Какие другие? Что это за самоуправство? Мне Голованный поручил, вы не имеете права отменять приказ старшего...
- Смоковницын, ты мне надоел, - Арутюнов повысил голос, но сказал фразу все-таки не грубо, не властно, а довольно миролюбиво, без зла, - ты заработался, не следишь за событиями, это плохо. Сойдешь с ума, как многоуважаемый Михаил Никитич. Вот, вот - смотри, может сам поймешь что.
Без году полковник включил звук работающего до сих пор безмолвно телевизора. На государственном канале шли вечерние новости.
"А ведь уже поздно, транспорт не ходит уже, опять домой пешком добираться, фу, елки-моталки," - думал про себя огорошенный милиционер.
Показывали выступление президента. Петр сразу и не уловил о чем речь, а когда понял, то в очередной раз за день, уж сбился со счета в который, испытал шок.
- Мы не можем далее мириться с положением дел, сложившимся в ряде регионов Провинциальной России. Местные власти оказываются беспомощными в борьбе с коррупцией, бандитизмом, откровенными проявлениями фашизма и экстремизма, - говорил президент, буравя острыми мышиными глазами телезрителей, - мирные жители все чаще остаются беззащитными перед силами зла. Попустительство отдельных элементов в правоохранительных органах дошло до открытого укрывательства преступных элементов. Я вынужден констатировать, что болезнь все больше поражает структуры, те структуры, которые призваны служить народу и государству, вместо этого в Провинциальной России наметился и явно обозначился обратный процесс. Промедление со стороны федеральных органов власти может дорого стоить всем без исключения жителям страны. События сегодняшнего дня заставили нас перейти к решительным мерам. Я подписал указ о введении чрезвычайного положения и прямого президентского правления в ряде регионов страны. Для воинских частей, дислоцированных на территориях данных субъектов, объявлена боевая готовность. В течение 24-х часов в отдельные регионы будут введены дополнительные войска. Службы безопасности и правоохранительные органы переводятся на круглосуточные дежурства. Я призываю всех сознательных, честных граждан государства быть бдительными, оказывать поддержку и помощь службам безопасности и правоохранительным органам. С этого часа во всех силовых службах действуют прямые телефоны, по которым граждане могут сообщать о подозрительных фактах, о людях, допускающих правонарушения, о возможных террористических актах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85