В столицу Франции вновь прибыла Генриетта Смитсон. На этот раз она выступила не только примадонной труппы, но и ее директрисой. Однако прежнего успеха ирландская артистка уже не имела. Состав актеров был слабый, да и саму мисс Смитсон, хорошо знакомую па­рижским театралам, жаждавшим новых впечатлений, при­няли холоднее, чем в первые приезды. Материальные дела антрепризы мисс Смитсон оказались плачевными, и, когда Берлиоз узнал о бедственном положении своей возлюбленной, сердце его тревожно забилось: надо ей помочь, надо привлечь к ней внимание парижан. Он мо­жет это сделать: еще раз исполнить «Фантастическую симфонию»!
Дату концерта в зале консерватории уже назначили: 9 декабря 1832 года. Берлиоз послал мисс Смитсон билет в ложу вместе с программкой, в которой излагалось содер­жание симфонии. Эту программу и анонс о концерте напечатали в газетах, и в артистических кругах Парижа гадали: придет мисс Смитсон или нет?
...Генриетта пришла. Привез ее в консерваторию один английский журналист, скрывший от артистки подоплеку концерта. Дирижер поднял палочку, полились звуки пер­вой части. Мисс Смитсон заглянула в печатный листок: Гектор Берлиоз, «Фантастическая симфония» («Эпизод из жизни артиста»). Ах, вот оно что! Тот самый молодой музыкант... Она стала читать дальше: «Молодой музыкант с болезненной чувствительностью и пылким воображени­ем, безнадежно влюбленный, в припадке отчаяния отрав­ляется опиумом... его ощущения, чувства, воспоминания претворяются в музыкальные мысли и образы. Сама лю­бимая женщина стала для него мелодией...» Любопытно! Мисс Смитсон стала догадываться, что эта симфония - о ней! Осторожно она посмотрела на Берлиоза, который сидел на эстраде рядом с дирижером: так вот он каков, этот «безнадежно влюбленный молодой музыкант»! А ка­кой видится композитору «любимая женщина»? Вот эта мелодия, ее запели скрипки, и Генриетта уловила в ней страстность и томительную нежность, задумчивую мяг­кость и порывистость... Прекрасная мелодия!
Раздались аплодисменты - первая часть симфонии окончилась. Что будет дальше? Куда сейчас отправит своих героев этот фантазер? Мисс Смитсон вновь обра­тилась к программке: «Вторая часть: он встречает лю­бимую на балу, в шуме блестящего празднества». Инте­ресно, что будут танцевать на этом балу: менуэт, гавот, сарабанду? Зашуршали скрипки тихим таинственным ак­кордом, и Генриетта подняла глаза к эстраде. Вступили в игру четыре арфы, до этого молчавшие; их звонкие пассажи показались ирландской артистке мерцающим сиянием тысячи свечей, горящих в бальной зале, да и вся эта музыка, возбужденно-тревожная, с постепенно нарастающей звучностью, вызвала у нее чувство того волнующего ожидания, которое владеет тобою, когда от­правляешься на бал.
Вступление окончено, скрипки запели нежную и лас­ковую танцевальную мелодию. Что это? Оказывается, вальс! Очаровательный, изящный вальс. «Браво, Бер­лиоз! - подумала мисс Смитсон. - Я, кажется, начинаю вас понимать; мне нравится этот вальс. Но где же «ме­лодия возлюбленной»? Пора ей появиться на балу!» И она появляется в удивительно мягком звучании флейты, гобоя, кларнета, полная обаяния. А вальс все звучит, его мелодии легко скользят у скрипок и альтов, у арф и флейт. В конце вальса вновь появляется «мелодия возлюблен­ной», словно заставляющая всех танцующих на миг оста­новиться и взглянуть на ее прекрасный облик. Но мгно­венье миновало, и сцена бала завершается вихрем вальса, водоворотом праздничных звучаний.
Еще немного о вальсе. В программе второй части сим­фонии сказано о «шуме блестящего празднества». Одна­ко к этому вальсу не очень подходит, как представляется, эпитет «блестящий»; он, скорее, изящный и тонкий, поэ­тичный и благородный. Не случайно в партитуре вальса композитор не использовал «звонкую медь» (корнеты, трубы) и очень рельефно выписал мелодии флейт и клар­нетов, скрипок и арф.
В этом есть глубокий смысл. Если вспомнить, что в программе «Фантастической симфонии» упоминаются два героя - «молодой музыкант» и «любимая женщина», то окажется, что первая часть - «Мечтания и страсти» - рассказывает о «молодом музыканте», это его мечтания, его страстные чувства, а вторая часть - «Бал» - вос­принимается как портрет «любимой женщины», особен­но тот эпизод, где «мелодия любимой» звучит в ритме вальса.
«Фантастическая симфония», как уже отмечалось, наделена автобиографическими чертами. Следовательно, вальс из симфонии - это в известной степени музыкаль­ный портрет Генриетты Смитсон, а была она девушка «высокого роста, с царственной осанкой, перламутровым цветом кожи, изящной линией рта, копной золотых волос, а в глазах - невыразимая неземная томность» (Теодор-Валенси).
Третья часть симфонии, «Сцена в полях»,- пастораль­ная картинка, где слышны перекликающиеся наигрыши двух пастухов и отдаленные раскаты грома, - мисс Смит­сон, так любящей природу, тоже понравилась. А вот две последние части она слушала не очень внимательно. Ее ни капли, нисколько не обидело, что в четвертой части герой убивает свою возлюбленную и, осужденный на смерть, шествует на казнь, что в пятой «мелодия воз­любленной» представлена в окарикатуренном виде на шабаше нечисти и участвует в адской оргии. Генриетта была растрогана прекрасной музыкой вальса и после окончания симфонии вместе со всем залом аплодировала композитору.
Но концерт еще не окончен: как продолжение «Фан­тастической симфонии» исполняется сценическая канта­та «Лелио, или Возвращение к жизни», и Генриетта не может не обратить внимание на слова, которые так отчет­ливо произносит актер, нарочито повернувшийся в ее сторону:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48