«Я, нижеподписавшаяся, сим удостоверяю, что мной в уплату личного долга…» Почерк у тебя какой-то, – не разберешь.
Семен. «…дан управдому Шапшневу выигрышный билет за номером пять нулей, единица, серия „А“…»
Люба (тихо). Опять этот билет… С ума сойду.
Гр. 3ах. Пять нулей, единица… (Развертывает газету.)
Шапшнев . «…в чем никаких претензий к вышеозначенному управдому предъявлять не стану».
Семен . «А равно как возбуждать судебного преследования…» Коротко и содержательно.
Шапшнев . Подпишите.
Семен . Одну только фамилию. И можете свободно идти домой.
Люба . Домой. (Молча заплакала.) Где мой дом? Его нет больше. Я уеду от вас в Рязань. Там, наверно, не такие злые люди. За то, что я ничего не понимаю, за это нельзя так обижать. Жестоко, жестоко смеяться. (Вытирает глаза, хочет подписать.)
Гр. 3ах. (подбегает). Ты с ума сошла! Не подписывай! Ты этот самый билет выменяла на паршивую булавку?
Люба . Этот самый.
Гр. 3ах. Твой билет выиграл двадцать пять тысяч!
Шапшнев . Ах… кавказская морда!..

Люба молча всплескивает руками. Пауза.

Люба . Так вот почему… Так вот вы какие!..
Гр. 3ах. (гладит ее). Ничего, ничего, душка. Ты молоденькая, переживешь. Хочешь, мы с тобой в Тифлис поедем. Будешь там виноград кушать…


Занавес


Действие четвертое

Белая ночь. Набережная. На реке стоит баржа. Направо – ворота дома. Налево – кирпичные развалины. У ворот сидит Ж у р ж и н а.
Около развалин И ю д и н прогуливает собаку.

Журжина . Последний трамвай прошел. Нет и нет никого. Сказать не могу, как я тревожусь об этой девушке. В милицию заявить, – дворника нет. Который час, Федор Павлович?
Июдин . Четверть второго.
Журжина . Отчего это, Федор Павлович, ночи у нас короткие? – четверть второго, а светло, хоть нитку в ушко вдевай. От каких явлений происходит белая ночь?
Июдин . Север.
Журжина . Скажите, лютый север. Говорят, дров нынче совсем не будет. В прошлом году об эту пору стояла баржа с дровами, а нынче – с песком, с булыжником. Чем хочешь, тем и топи… И опять же хулиганы у нас на Петроградской стороне усиливаются, – нет никаких мер бороться с ними. Ходят эти хулиганы – штаны сверху узкие, внизу болтаются клёшем, в руках у них ножи, в зубах папироски. В сумерки на Большой проспект тихой женщине и выйти страшно. Сейчас же подскакивает сзади к тебе хулиган и хватает тебя за тело и мнет с ругательствами. Я такая из-за этого стала нервная, – все вздрагиваю. Конечно, до революции у меня в спальне висели занавески на окнах и я спала. А теперь только ворочаюсь. Одиноко. Управдом Шапшнев определенно намекает, чтобы с ним перевенчаться. Но я поняла, что он далеко не надежный. У него одно на уме – собрать со всего двора кошек, кормить их печенкой. И он, как сумерки, тащится на Шамшеву улицу в один дом самогонку пить.
Июдин . Мономах, брось нюхать гадость.
Журжина . Так и катится день за днем, будто жизни и не было, – промелькнула. Сорок лет живу в этом доме, с титешного возраста. И ничего не случилось особенного. Только штукатурка облупилась на фасаде.
Июдин . Действительно, ничего не случилось… (С горечью.) Не случилось.
Журжина . Был, конечно, военный коммунизм. Был. Отвратительно, как я не любила воблу кушать, Федор Павлович. Помню также, сижу у ворот, в девятнадцатом году, и вот идут двое – босые, нечесаные, но в очках. Сразу видно – ученые. Один говорит: «Куда же хуже-то?..» А другой: «Потерпи, обойдется». Обошлось, Федор Павлович. Обтерпелись.
Июдин . Вот, кажется, Марго бежит.
Журжина . Батюшки. Одна.

Входит Марго.

Ну? что?
Марго . Что было, Евдокия Кондратьевна… До того интересно. Как в тиятре…
Журжина . Люба-то где?
Марго . Идет… Такая странная… Я думаю, она с ума сошла.
Журжина . Ну, милые мои… Какой ужас!.. Да на чем?
Марго . Как в кинематографе.
Журжина . Да удивляюсь я, не томи…
Июдин . Чушь какая-нибудь…
Марго . Евдокия Кондратьевна. Билет ее этот…
Журжина . Ну?..
Марго . Оказывается… двадцать пять тысяч рублей выиграл.
Июдин (визгливо). Не смейте так шутить!..
Марго . Еще днем все об этом знали, кроме нее.
Журжина . Батюшки, двадцать пять тысяч. (Начинает топтаться, как курица.) Батюшки, двадцать пять… батюшки… двадцать пять…

Входит Люба.

Июдин (Любе, строго). Что за нелепость рассказывает про вас эта девица?
Журжина . Любонька… правда ли, что Марго сказала?
Люба . Правда.
Июдин (плюет). Дуракам счастье…
Журжина . Незамужняя, молодая…
Июдин . Но куда же вы такие деньги денете? На что вам они? Разбрасывать на тряпки? Транжирить по магазинам?
Журжина . Из-за границы будут приезжать ее сватать…
Июдин . Не кудахтайте, Евдокия Кондратьевна. (Любе.) Во всяком случае, вам нужен опытный, деловой человек – друг, чтобы моментально разные мальчишки не расхватали эти деньги.
Журжина . Аккурат, у меня предчувствие было: вчера бегала в гостиный двор, – получена кашадра на костюм, ну, такая кашадра, Любовь Александровна, роскошь…
Люба . Успокойтесь, денег этих у меня нет. (Идет к воротам.)
Июдин . Как так нет денег? Почему?
Люба . Зато досыта навидалась за сегодняшнюю ночь. В таких подвалах была, такие рожи гнусные ко мне лезли, – сыта по горло. (Ушла.)
Июдин . Ровно ничего не понимаю.
Журжина . Про какие она рожи?
Марго . Ей мерещится. С самого Невского про рожи говорит. Ее вроде как напугали. Адольф Рафаилович обманом выманил у нее билет на фальшивую булавку.
Журжина (всплескивая руками). Подлец! Недостреленный!
Июдин (плюет). Подлецам счастье…
Марго . И знаете, она протягивает ему билет, а у меня сердце бьется, как у мыши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182