То бледнею, то краснею. А сказать ничего не могу.
Июдин . Этим делом я займусь. Любовь Александровна, погодите-ка. (Поспешно уходит в ворота.)
Журжина . Пойдем за ней, Марго.
Марго . Схватил он билет, представьте, как лапой сжал его. Затрясся. И мечтает с ним скрыться. Но не тут-то было. Валентин Аполлонович ему поперек двери. Он ему: «виноват». А этот ему: «виноват». Оба как загавкают и закатились по Невскому.

Марго и Журжина уходят в ворота. Из-за развалин осторожно появляются Семен и Шапшнев.

Шапшнев . А что, как он домой вернулся?
Семен . Это его окошки?
Шапшнев . Света нет. Окна закрыты.
Семен . Значит, не вернулся.
Шапшнев . Боязно мне, Семен.
Семен . Дурак, а еще управдом.
Шапшнев . А вдруг он закричит, постовой услышит. Попадешь в историю.
Семен . Ты только с ним заговори, как я учил. А я уж сзади подскочу и – в рот ему кепку.
Шапшнев . А ну, как он донесет?
Семен . Голова у тебя толкачом. Он и не заикнется. Он сам бандит.
Шапшнев . Так-то так… А все-таки, знаешь, как-то неудобно: налет, грабеж. То да се.
Семен . Ну, и сиди до гробовой доски за фикусом в окошке. Тебе предлагают пополам деньги. Это значит – берем курьерский и – в Крым. Загорать. Граф Табуреткин, одетый как картинка, стоял около дамской купальни, опираясь на тросточку. Да ты с этих денег опять в гору пойдешь. Торговлюшкой займешься.
Шапшнев . Трудновато частникам-то. Хлопотливо.
Семен . Тебе котов кормить печенкой – специалист. Сволочь старорежимная. Гнилой лавочник.
Шапшнев . Ну, ты все-таки так не ругайся.
Семен . Я тебя зарезать должен.
Шапшнев . За что?
Семен . Я с тобой сговаривался? Сговаривался. У нас декрет: попятился – финку в бок. (Показывает нож.)
Шапшнев . Эх ты… брось. Кричать буду…
Семен . Тише. Идут. (Тащит Шапшнева к развалинам.)
Хинин (входит. Грозит в пространство). В печать, в печать попадешь, мерзавец. Паразит. Контрабандист. Мошенник. Спекулянт. Посмотрю, как ты завтра Красную вечернюю прочтешь. Полностью: «Адольф Рафаилович Рудик… зарвавшийся аферист… заманив в ресторан молодую, неопытную девушку…» Пожалеешь… (Уходит.)

Из-за ворот выходят Июдин и Марго.

Июдин . Вы засвидетельствуете в милиции самый факт обмена булавки на билет, равно как то, что гражданку Кольцову предварительно опаивали вином и всячески старались усыпить ее внимание циничными разговорами, танцами и музыкой.
Марго . Я готова все это подтвердить, Федор Павлович. Я готова даже сама пострадать за это.

Оба уходят. Из ворот выходит Л ю б а с узелком. Журжина ее провожает.

Люба . Евдокия Кондратьевна, не уговаривайте меня. Не провожайте меня. Я решила уехать на родину и уеду.
Журжина . Поезд еще не скоро отправляется.
Люба . Подожду на вокзале. Прощайте.
Журжина (сквозь слезы). Прощайте, Любовь Александровна, дай бог вам счастья.
Люба (обернулась). Счастье… (Губы ее задрожали.) Мимо меня прошло.

Журжина скрывается в воротах. На набережной появляется Алеша. Сбрасывает пиджак, расстегивает рубаху.

Алеша . Искупаться и спать. Отрезано. И – не думать. (Почувствовал взгляд Любы. Обернулся.) Куда с узелком-то? Домой, что ли, собрались? Набузили, набузили и к маме. Эх вы… девочка.
Люба . Я не бузила.
Алеша . Лучше не оправдывайтесь. В кабаке с пьяными мерзавцами песни петь. Стыдно…
Люба . Я ни в чем не виновата.
Алеша . Чистенькая девушка. Умненькая. Так нет. Пустяковая неудача какая-то, и нос повесили.
Люба . Нет, не пустяковая неудача.
Алеша . Нет, пустяковая… С общей точки зрения и персонально…
Люба . Нет, не пустяковая… До свидания.
Алеша . Бесит эта покорность. Упорства никакого. (Поправляет очки.) Платочек подвязала… Богомолочка…
Люба . Видите эту булавочку. Я ее за свое счастье выменяла. (Бросает булавку в реку.) Пускай рыба какая-нибудь моим счастьем подавится.
Алеша (понял в ином смысле). Так, так, так… Вот куда, значит, зашло в кабинетиках-то…
Люба . Нет охоты жить с вами в Ленинграде. Лучше я разведу огород, лучше я разведу кур, гусей в Рязани. И там я состарюсь и обиды моей не прощу.
Алеша . И ждать другого нечего – мещанский уклон.
Люба . Вы грубый, черствый человек… Вы ни черта не понимаете. Терпеть вас не могу. Всю жизнь ненавидела. С тех самых пор, когда вы на заборе хотели мне уши надрать за то, что я съела несчастную ягодку малины. Я и в Ленинград приехала, чтобы убедиться, какой вы отвратительный человек. Прощайте. (Пошла.)
Алеша . Жалко, я не знал. Жалко, я тогда ушел. Я бы выломал ребра два вашему Рудику. (Вдогонку.) Послушайте. Что за глупость в самом деле?.. Он насильничает, а вы помалкиваете. Куда же вы уходите? Люба.
Люба . Мне не жалко этих двадцати пяти тысяч. То есть – жалко, но не очень. Счастья ему не будет от моих денег. Я сама, дура, променяла их на булавочку.
Алеша . Какие двадцать пять тысяч?
Люба . Да выигранные на мой билет. Не знаете, что ли?
Алеша . Елки-палки… Так вот оно что.
Люба . Все равно, будь у меня эти деньги, – уехала бы из Ленинграда. Так что моя слабость, что я не настойчивая, – это все ни при чем…
Алеша . Ага… Люба… Ага.
Люба . Точно что – ага… Прощайте.
Алеша . Дайте-ка узелок.
Люба . Пустите.
Алеша . Нам необходимо поговорить.
Люба . Пустите же.
Алеша . Что касается денег, – потеряли, очень жаль. Ну, проворонили и проворонили… И, наверно, это даже лучше, честное слово…
Люба (зажмурив глаза). Пустите мой узелок.
Алеша . Я вас так понял, что вы… Ну, что ли, связались с кем-то… Ваше непонятное поведение достаточно меня убеждает, что вы с кем-то связались… Мне было очень больно, когда услыхал в ресторане, как вы поете… Зря так не поют…
Люба .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182