- Если я им расскажу, что знаю, тебя повесят. Или ты думаешь, что таких маленьких мальчиков не приговаривают к смертной казни? - Он смеется.
- Пожалуйста, сэр, не надо…
- Тогда ты сделаешь все, что я тебе велю? Всё?
- Д-да.
- Или я им расскажу.
- Или вы им расскажете.
- Завтра придешь ко мне. Я живу при университете, в студенческом городке, в корпусе Эндрю. Спросишь там Локка.
Мальчик кивает.
Тело отца разбивается о мостовую. Мать падает рядом - шипящей радугой пламени. Стивен смотрит. Как завороженный. Он уже ничего не чувствует. Ни печали, ни сожаления. Сейчас существует только этот чарующий танец огня в ночи.
А потом подоспели пожарные - слишком поздно - и потушили огонь, и констебль, отвез Стивена в школу на своем сверкающем новеньком автомобиле. И директор школы уложил его спать у себя на казенной квартире.
Утром мальчишки поглядывали на него с благоговением, которое граничила с восторженным обожанием. Как будто он был героем, а они - его верными почитателями. Лето он провел в Кембридже и жил в доме директора. Он оставался в школе до конца осеннего семестра, а потом - в середине зимы, когда война только-только закончилась - его, совсем одного, посадили на пароход и отправили к родственникам в Америку.
Но за это время Локк и его приятели успели втянуть его в свой круг кошмаров и страха - они вцепились в него и держали угрозами рассказать полиции о том, как он убил родителей.
И вот теперь, шестьдесят лет спустя, он снова услышал Локка. И снова подпал под чары его тягучего тихого голоса. Он рассказал Локку про мальчика.
Потом была долгая пауза. Сквозь помехи и трески на линии Стивен слышал, как они совещаются шепотом между собой. Локк и Пратна.
А потом Пратна взял трубку и этак запросто пригласил его в Таиланд.
- Просто встреча старых друзей.
Но Майлс понимал, что его снова втягивают во что-то ужасное и грандиозное.
И ему не хотелось сопротивляться.
Ему снова хотелось огня!
Брось трубку - стучало у него в голове. Беги, прячься… но когда он услышал их голоса, он снова стал маленьким мальчиком, полностью в их власти, он снова нежился в их презрительном пренебрежении, потому что пусть даже вот так, но на него все-таки обращают внимание…
- В конце лета, - вырвалось у него, прежде чем он успел лишний раз подумать. - После Байрёт. Я не хочу отменять Байрёт.
И едва он повесил трубку, боль вломилась в голову - яростная, полыхающая, испепеляющая мозги.
5

дитя ночи
Карла зашевелилась.
- Стиви? Стив? - прошептала она в полусне, прижавшись к теплому мужскому телу.
- Я не Стив. Ты что, забыла? Я Питер. Питер Дюпетрис. С вечеринки у Мойеров.
- А-а-а. - Легкий укол непонятной тоски. Смутное разочарование. Ей снилась их первая встреча со Стивеном. В кофейном баре радом с Карнеги-Холл. Она была студенткой и подрабатывала капельдинершей, а он тогда уже был перспективным и многообещающим дирижером. В тот день она только смотрела на него во все глаза, а он вежливо улыбался, вгрызаясь в пончик с шоколадом… он даже не вспомнил ее десять лет спустя, когда поступил пациентом в санаторий для людей с расшатанной психикой… весь какой-то усохший, сморщенный, жалкий…
- Нет, - сонно проговорила она. - Ты не Стивен.
Было жарко, и они лежали полураскрывшись. В открытые окна ворвался ночной ветерок - прошелестел занавесками и затих. Все-таки хорошо, что она переехала сюда в Лэрчмаунт, подумала Карла. Пусть даже теперь на дорогу до работы уходило значительно больше времени и ей приходилось вставать пораньше; и пусть иногда этот дом кажется ей пустым. Он рассчитан на большое семейство, а она живет здесь совсем одна - со своими обидами, воспоминаниями и безотчетной тоской.
Она притянула его к себе и подумала: я не хочу стареть, не хочу. Пожалуйста, пусть я не буду стареть… Он небрежно засунул свой причиндал куда нужно. Она застонала, пытаясь убедить самое себя. Потом он дернулся словно в судороге. Замер и слез с нее.
- Извини. У меня что-то не то настроение.
- Ладно, не страшно. - Она не обиделась. На самом деле ей было все равно. Она бы вообще не пошла на эту идиотскую вечеринку, если бы не Валентайн. Странный мальчик. Она и раньше имела дело с патентованными психопатами; и при общении с ними ей частенько бывало не по себе. По крайней мере первые пару минут. Все-таки Карла была неплохим психиатром и прошла необходимую подготовку… но эта летучая мышь. И разбитое зеркало. Может быть, климакс на некоторых действует точно так же, как период юношеского созревания: спонтанные полтергейсты, галлюцинации, все такое… Интересно, есть ли специальная литература по этой теме. Надо будет спросить в библиотеке. И еще. Надо бы заглянуть к своему аналитику, угрюмому дядьке-фрейдисту. Так сказать, оживить в памяти элементарные методы. Самый действенный способ прийти в себя. Но в последние пару дней она не могла спать одна.
Я свободная женщина и живу как хочу. Она ужасно злилась на себя за то, что ищет оправдания своим поступкам. Она села, откинувшись на подушки. Протянула руку, чтобы включить свет, но потом передумала. Я не хочу, чтобы он меня видел. Она подтянула простыню повыше и вытерла взмокшую шею.
- Сходи выпей чего-нибудь. Бар на кухне, внизу.
- Ага.
Снаружи, во тьме, заунывный вой.
- Питер, что это было?
Тишина.
- Ничего. Схожу, действительно выпью чего-нибудь.
Снова тоскливый вой вспарывает тишину, словно там - во тьме - плачет ребенок, которому больно. Карла рывком выпрямляется. Несмотря на жару, ее пробирает озноб.
- Ты слышал?
Тишина. Ветер прошелестел в листве. Ветка упала…
И опять раздается вой. Пронзительный, одинокий.
Занавески колышутся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133