Дай мне ключ. Синяя Борода. Дай мне ключ, потому что я тебя люблю… израненными руками я стучала в дубовую дверь, пытаясь пробить дорогу своей любовью…
дитя ночи и комната смеха
…и видит ее лицо, искаженное кривым зеркалом, оно проступает на долю секунды, а потом он видит, как Китти рассыпается пеплом, и ветер уносит гнилую золу, а Брайен все бьет как безумный в пустое зеркало, и скрытый страх нарастает волной, он больше не может держать остановившееся мгновение, снова пошел отсчет времени, и синий свет уже мчится к нему, и он знает: сейчас он умрет…
…а потом между ним и лучом на какую-то долю секунды возникает лицо Карлы… кристально-чистый образ… и он чувствует прикосновение ее неизбывной любви, и ее лицо отражает луч, и он бьет обратно в воссоединившегося божка, и тогда…
Старуха буквально взрывается! Ее череп раскалывается, мозги брызжут на сцену и на зрителей в первых рядах. Выпавший глаз приземляется в серую кашу с противным хлюпом. Руки и ноги разлетаются в разные стороны вместе с обломками инвалидной коляски. Ошметки плоти падают в зал, и охотники за сувенирами лезут через сиденья, отпихивая друг друга локтями. Обломки кости продырявили холщовые задники сцены, и морской ветер со свистом ворвался в дырки.
Острый осколок божка срезал голову Мелиссе Пальват. Толпа завопила в ошеломленном восторге. Голова упала прямо в открытый рояль и покатилась по струнам, которые отозвались жутким нестройным звоном, многократно усиленным через динамики. Потом голова воспламенилась сама собой и обуглилась буквально в считанные секунды. Обезглавленное тело Мисси упало со сцены прямо на руки каких-то подростков. Те испуганно завопили и попытались убежать, но не сумели протиснуться сквозь толпу, запрудившую все проходы.
Останки Мьюриел Хайкс-Бейли размазались по всем зеркалам на сцене. Казалось, что искаженные отражения лиц зияют ранами и истекают кровью. В левом углу сцены скопилась лужа густеющей крови.
Тимми видит, как Брайен Дзоттоли убегает через проход за кулисы, но не пытается его остановить. Стивен Майлс по-прежнему размахивает кадилом, и Тимми внезапно уносит на шестьдесят лет назад. Он видит только испуганного мальчишку. Они смотрят друг другу в глаза - как тогда - и снова видят друг друга в истинном облике. Такими, какие они есть на самом деле. Но это длится какую-то долю секунды, а потом…
Старики убегают следом за Брайеном.
Очень немногие из зрителей догадались, что все это - не заранее спланированное действо. Остальные - то есть подавляющее большинство - продолжали восторженно вопить, хлопать в ладоши и топать ногами в такт музыке, которая продолжала играть, не прерываясь ни на секунду, потому что музыканты привыкли к самым что ни есть жутким сценическим спецэффектам. Это были профессионалы, а профессионалы будут играть, что бы ни случилось.
На пару мгновений Тимми застыл посреди этого ада кромешного. Он стоит словно в трансе. Он вообще не здесь. Он - снова в часовне Святой Сесилии, наблюдает, как молодой Фрэнсис Локк вскрывает живот Китти Берне ритуальным ножом. И вот теперь она вновь умерла. Уже навсегда. Два мгновения слились в одно. Время остановилось и стало вечностью.
Он безмолвно кричит, зовет Карлу. Потому что он знает: она может унять его боль и печаль. Но ему видится только одна картина - неясная, затянутая туманом. Тяжелая дубовая дверь, обитая железом. И кто-то стучится с той стороны - с непомерного, неодолимого расстояния… кто-то стучится… отчаянно…
Потом что-то срывается…
Древняя жажда крови - бешеное вожделение, которое он так долго держал вузде - завладевает им со всей безудержной силой из прежних времен, задолго до черного леса. Он меняет обличье. Подобно Протею, он изменяет личины буквально одну за другой. Вот он пантера. Вот - вояк. Дев, лес и змея. Потом пошли звери-гибриды, у которых даже нет имен, настолько они немыслимы и кошмарны. А зрители в зале исходятся криком, приветствуя каждую метаморфозу, наконец он взмывает в небо на крыльях ночи. Птица-химера, стервятник и сокол. Он парит в черноте на фоне полной луны и камнем падает вниз, на зрителей в первом ряду. Рвет когтями лицо какого-то мужика, вырывает ему глаз и пьет кровь, которая льется бурлящей пеной из развороченной глазницы, и вкус свежей крови приводит его в исступление, он больше не может удерживать прежний облик. Еще не закончив с мужчиной, он превращается в волка, вцепляется в горло молоденькой девочки и тащит ее по проходу… он - летучая мышь, полосует когтями лицо мальчишки в черной косухе… он - пес, грызет чью-то оторванную руку…
И вот он снова на сцене. Похоже, только немногие зрители из первых рядов поняли, что происходит что-то по-настоящему страшное. Но даже они не пытаются убежать - они оглушены, заворожены страстной и темной силой того, чему только что стали свидетелями. Мальчик-вампир возвращает себе прежний облик. Бездумно, почти небрежно. Он снова - молоденький мальчик.
Мария и Руди вышли на сцену и убирают тела. Теперь почти все зрители в зале уверились, что это был просто спектакль. А над теми немногими, которые продолжают упорно считать, что все это было по-настоящему, просто смеются за их легковерие.
Музыканты играют медленную мелодию. Вступление к одной из его романтических песен о любви.
Тимми стоит перед зеркалом комнат смеха.
На мгновение в зеркале проступает его отражение. Как такое возможна? И вот его уже нет. Он размышляет: стать таким, как они… безнадежно. Когда я к ним приближаюсь, пропасть становится только шире. Я не человек, не человек. Я - только случайное эхо их бессознательных страхов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133